Лиза выскочила в коридор, видимо, направляясь в свою комнату, но замерла, увидев Елену в прихожей. Лена уже успела разуться и как раз вешала свою куртку в шкаф, она даже не дёрнулась при появлении сестры, хотя отчётливо слышала её слова и прекрасно понимала, чего та добивается.

– Мы не можем пользоваться Лениной добротой, не после твоей…

Что хотела ответить дочери Лидия Дмитриевна, Лена не узнала, так как мама выдохнула и тепло посмотрела на неё. Похоже, она всё же волновалась больше, чем Лена думала. Её побег действительно сильно сказался на матери… Вот только… Только Лена отчётливо понимала, что если бы мама действительно желала найти её и поговорить, когда узнала, что историю с наследством подстроила Лиза, то легко бы нашла свою дочь. Институт, да и адрес общежития Лидии Дмитриевне был известен прекрасно.

Лена помнила, как с больной жаждой оглядывалась по сторонам последние полтора года обучения. Всё ждала, что мать приедет, окликнет её… Лена представляла их встречи чаще, чем отдавала себе отчёт. Да вот только они так и остались лишь в её воображении. Никто не приехал, никто её не искал. Даже выпускной Лена провела в одиночестве. Нет, конечно, днём она была с одногруппниками, а вот вечер… Холодный и одинокий от разрывающих душу чувств и понимания – никто не придёт, и заботиться о себе должна сама.

Оглядываясь назад, Лена понимала, что и с Виктором начала встречаться не из-за возникших к нему чувств – их она сама себе придумала и поверила в них, чуть позже. А из-за желания заполнить эту ноющую пустоту в груди. Неудачно и глупо. Ошибку она долго не желала признавать, только поэтому и продолжала барахтаться в болоте, в которое сама себя и посадила.

Дело ведь не в месте и даже не в людях, которые окружают. Права Тамара Васильевна, дело в ней самой. Она слишком привыкла, что в любом раскладе оставалась виноватой. Да она даже не пыталась себя защищать. Не пыталась достучаться до любимых людей. Не пыталась выведать причину переменившегося отношения у якобы друзей. Просто принимала как данность. И убегала… Привычка убегать выработалась слишком хорошо. Нужно что-то менять и срочно. Срочно посмотреть в глаза обидам и отпустить их. Иначе она так и продолжить тонуть… в болоте.

– Отработать? – Лена сделала несколько шагов навстречу сестре, которая с подозрением следила за ней. – Мне казалось, что за мой счёт ты достаточно долгое время выезжала. Недостаточно?

– Нет! – Елизавета сложила руки на груди и упрямо вздёрнула подбородок. – У тебя просрочка в три года, сестрёнка.

– Надо же… – Лена хмыкнула. – Ты считала, я тронута…

Лизины глаза сощурились. Она резко опустила руки и шагнула вплотную к Лене в желании ни то напугать, ни то ударить.

– Лучше бы ты и дальше не возвращалась! – Прошипела она в лицо Лене и, толкнув плечом, скрылась в своей комнате.

– Леночка, не слушай её. Она просто расстроилась. – Лидия Дмитриевна дёрнулась в замешательстве, к кому из дочерей броситься: к Лене или всё же бежать к Лизе. – Её просто сегодня уволили. Незаконно. И…

– Мама. – Лена оборвала бесконечный лепет Лидия Дмитриевны. – Не знаю уж, что у тебя в голове и чем ты руководствуешься, но ты же неглупая, какой кажешься окружающим. Ты прекрасно понимаешь, что просто так одним днём не увольняют. И нужно ещё понять, повезло ли Лизе, или ей вручили волчий билет.

– Леночка, как ты можешь? – Всплеснула руками мама.

– Как? – Ленин голос дрожал от напряжения. Глаза щипало. Слёзы вот-вот грозились пролиться мокрыми дорожками по щекам. – Сказать в кой-то веке правду? Может, и ты мне скажешь, почему не приехала ко мне, когда узнала всё? Или скажешь, почему ты продолжаешь угождать Лизе?