– Ну точно ты! Привет, моя хорошая! – Тамара Васильевна крепко обняла Лену и потащила в сторону мощёной дорожки к её крыльцу. – Пошли-ка, дорогая, в тепло. Сколько я тебя не видела?! Поговорим, чай попьём, с ватрушками! Я сама утром напекла.

В словесный поток учительницы не было возможности вклиниться, отстраниться также не было шанса, вот так на буксире Лена и оказалась в жарко натопленном, наполненном ароматом сдобы, ромашки и мелиссы, доме Тамары Васильевны.

– Раздевайся, проходи! – бывшая классная руководительница уже убежала на маленькую кухню, где послышался звон посуды, хозяйка суетилась.

Лена покосилась на закрытую входную дверь. Как-то она даже моргнуть не успела, а уже оказалась в гостях. Но обежать любимую учительницу она не хотела… Поэтому она быстро стянула куртку, шарф, разулась и тихо прошла вслед за хозяйкой.

– Присаживайся, дорогая! – Тамара Васильевна уже разливала ароматный чай из маленького заварника с алыми цветами на боку. – Угощайся! – Учительница пододвинула к ней блюдо с ватрушками.

Лена ополоснула руки в раковине и присела. Только сейчас, вдыхая аромат свежей сдобы, она поняла, насколько голодна, ведь последние дни она толком не питалась, даже утром не позавтракала. Рот наполнился слюной. Не удержавшись, Лена цапнула одну ватрушку и не заметила, как съела её, успевая запивать обжигающим чаем. Опомнилась она только на третьей и то, только потому, что закончился чай, а Тамара Васильевна, качая головой, подливала новый.

– Исхудала-то как, девочка моя.

Пожилая учительница села напротив, упёрла пухлый кулачок в щёку и прямо стала разглядывать Лену. И Елена понимала, от цепкого взгляда Тамары Васильевны не скроется ни одна деталь, и она быстро выведет её на прямой разговор, как это было и в юности, и в далёком детстве.

– Спасибо, Тамара Васильевна, ватрушки просто объедение. – Проглотив последний кусочек, вымолвила Лена, краснея от стыда. – Как вы поживали эти годы? Вы уж простите, меня давно не было в городе…

Тамара Васильевна вдруг махнула рукой и как-то недовольно крякнула.

– Я-то нормально поживала, в тепле и каком-никаком достатке. Ты же знаешь, бывших учителей не бывает. – Пожилая учительница рассмеялась, правда, как-то грустно, но по-прежнему звонко. – А вот ты, как жила, рыба моя? Лизка изжила тебя из дому-то, после смерти Павлуши. Это уж потом до твоей матери-клуши дошло, что ты никаких игр с наследством не вела, да поздно уж было.

Лена похолодела. Её спина и так прямая выпрямилась до хруста, словно она кол проглотила. В глаза бывшей учительнице она и вовсе боялась посмотреть. Хотя та всегда привечала Лену в своём доме…

Своих бабушек и дедушек близняшки не застали, но для Лены практически родной стала соседка Тамара Васильевна. Она привечала обоих девочек, но с Елизаветой у них не заладилось изначально. Из-за случая с молочником…

Близняшкам тогда было лет пять, когда, оставшись одни на кухне, они пили чай с ватрушками, прямо как сейчас Лена, а Тамара Васильевна вышла, к ней пришёл почтальон. Пока хозяйка отсутствовала девочки опять повздорили, зачинщицей была Лиза, но Лена уже даже не помнила из-за чего. Тогда-то сестра и скинула молочник со стола со словами: «Я скажу бабе Тамаре, что это ты разбила молочник из её любимого сервиза.» И тут же начала лить наигранные слёзы. Да вот только Тамара Васильевна стояла за дверью и слышала весь их разговор, вмешаться просто не успела. Елена даже вспомнила, что учительница ответила Лизе: «Нехорошо, Лизок, поклёп на сестру делать. Да и не обязана она тебя соплюху слушаться. У вас, у каждой своя голова на плечах есть. Но отцу я вашему всё расскажу.»