— Я вы­дер­жу столь­ко, сколь­ко по­надо­бит­ся, — от­ве­тил он. — Но ес­ли вдруг ты за­хочешь по­сове­щать­ся со мной, то я не про­тив.

— А за­чем? — я по­жала од­ним пле­чом. — Мне ка­жет­ся, ты прек­расно со­веща­ешь­ся в оди­ноч­ку.

— Вот как? — Ки­рилл под­нял бро­ви. По­вер­нулся к кон­суль­тан­там: — Я тут по­сове­щал­ся и ре­шил, что куп­лю все эти платья. И ме­ховую на­кид­ку в при­дачу.

— О, за­меча­тель­ный вы­бор! Ва­ша спут­ни­ца — пот­ря­са­юще кра­сивая де­вуш­ка с иде­аль­ной фи­гурой! Зо­лотое платье от Мэй­со­на Мар­дже­ла прос­то соз­да­но для неё!

Они го­вори­ли обо мне в треть­ем ли­це, слов­но ме­ня здесь не бы­ло. Но ме­ня это не тро­гало и не оби­жало — обыч­ное де­ло в на­шей про­фес­сии. Уди­вило то, с ка­кой охо­той, лёг­костью и удо­воль­стви­ем я флир­то­вала с муж­чи­ной. Меж­ду на­ми как буд­то про­тяну­лась ни­точ­ка, и мы её ле­гонь­ко по­дёр­ги­вали — и от это­го ста­нови­лось ще­кот­но где-то в сол­нечном спле­тении.

Де­вуш­ки под­хва­тили выб­ранные ве­щи и выс­коль­зну­ли из при­мероч­ной. Ки­рилл об­лизнул гу­бы, не сво­дя с ме­ня глаз. Ру­ки из кар­ма­нов он так и не вы­тащил и всё ещё сто­ял, неб­режно при­валив­шись к ко­сяку. Ще­кот­ка из сол­нечно­го спле­тения опус­ти­лась под пу­пок. Я сде­лала шаг, под­ня­лась на цы­поч­ки и по­цело­вала его в гу­бы.

— Это за платья? — спро­сил Ки­рилл.

— Нет, это за твоё тер­пе­ние, — от­ве­тила я, ощу­щая, как ще­кот­ка сва­лилась в низ жи­вота. — Воз­можно, мне ско­ро по­надо­бит­ся экс­трен­ное со­веща­ние…

9. 9. В чужой постели

Ве­чер мы сно­ва про­вели боль­шой друж­ной семь­ёй — я, де­душ­ка, Ки­рилл, Ко­ля, Олег и ещё ка­кой-то па­рень из служ­бы бе­зопас­ности. Я по­тихонь­ку на­чина­ла их раз­ли­чать, но име­на ещё пу­тала. Мы по­ужи­нали на кух­не Ма­ши и Мол­ча­нова, а чай выш­ли пить на тер­ра­су. Сол­нце са­дилось над Фин­ским за­ливом, об­ла­ка ок­ра­сились в на­сыщен­ный си­рене­вый цвет.

То чувс­тво, ко­торое тол­кну­ло ме­ня к Ки­рил­лу в при­мероч­ной «Ба­боч­ки», не ис­чезло. Я всё ещё ощу­щала при­тяже­ние к не­му. Это бы­ло по­хоже на то, как ес­ли бы я заш­ла в до­рогой кон­ди­тер­ский ма­газин: вос­торг от кра­соты и раз­но­об­ра­зия пи­рож­ных, ис­ку­шение ку­пить сра­зу пять штук, не­воз­можность от­вести взгляд от при­лав­ка. И сом­не­ния в глу­бине ду­ши: а нуж­но ли мне это? Мо­жет, обой­тись без слад­ко­го?

Не­уже­ли это и есть вле­чение? Так жен­щи­на по­нима­ет, что ей нра­вит­ся муж­чи­на?

С Мол­ча­новым всё бы­ло ина­че. Тог­да мне по­каза­лось, что в кровь пус­ти­ли кис­ло­ту: я вспых­ну­ла, по­теря­ла спо­соб­ность ду­мать, прев­ра­тилась в жи­вот­ное. Ин­стинкты взя­ли верх, и я кра­лась к муж­чи­не, как го­лод­ная ль­ви­ца к сво­ей жер­тве. К Ки­рил­лу у ме­ня не бы­ло та­кого не­обуз­данно­го бо­лез­ненно­го вле­чения.

Я пос­мотре­ла на то мес­то за сто­лом, где на дне рож­де­ния Ма­ши си­дел Мол­ча­нов. Оно сей­час пус­то­вало, но пе­ред гла­зами воз­ник его об­раз: сол­нечные оч­ки, скры­ва­ющие взгляд, клет­ча­тая ру­баш­ка, рас­трё­пан­ные вет­ром ру­сые во­лосы. Я пом­ни­ла каж­дое его дви­жение, каж­дый нак­лон го­ловы. Пом­ни­ла бе­реж­ный жест, ко­торым он об­нял Ма­шу, пом­ни­ла хло­пок проб­ки от шам­пан­ско­го, кри­ки «Горь­ко» и кла­цанье же­лез­ных щип­цов для мя­са. Пом­ни­ла го­ре, нак­рывшее ме­ня с го­ловой, как мут­ная вол­на.

И я по­няла: то, что я чувс­тво­вала к Ки­рил­лу, мож­но бы­ло наз­вать ис­ку­шени­ем — смесью лю­бопытс­тва, не­офор­млен­но­го же­лания, де­вичь­его ин­те­реса и ис­крен­не­го че­лове­чес­ко­го вос­хи­щения. А то, что я чувс­тво­вала к Мол­ча­нову, мож­но бы­ло наз­вать од­ним ко­рот­ким сло­вом —