Она упёрлась ладонями в по-девичьи тощие бёдра, с вызовом и упрямством блеснула в него гневным взглядом голубыз как весеннее небо глаз.

«Вот поганка какая…», – с досадой подумал Денис, рассматривая стройную фигуру Кати. Там, где надо, её фигурка приобрела женские округлости, но Денис упорно не хотел признавать в ней пробуждение женщины.

– Могу и обратно уехать, – со злостью произнёс Денис, – Если тебе старший брат теперь без надобности.

Он резко развернулся и вышел, а Катя обиженно прикусила нижнюю губу.

В отличие от подруг, предсказания цыганки не стали неприятной неожиданностью для Ксюши. Разве могут напугать слова какой-то там цыганки, когда ежедневная жизнь – это кошмар. Вот сегодня опять, едва зайдя в дом с тяжёлой сумкой продуктов, Ксюша почувствовала резкий тошнотворный запах перегара. За столом, заваленным грязной посудой и сигаретными окурками сидела мать и её собутыльница бабя Эля.

– Алька, а вот и твоя доченька-красавица вернулась, – пьяно улыбнулась баба Эля, демонстрируя гнилые зубы.

Мать Ксюши, Алентина небрежно махнула в сторону дочери и потянулась за наполовину пустой бутылкой. Вид у матери был как всегда неопрятный. В старом домашнем замызганом халате, на коётором не хватало пуговиц, мать сидела, курила, не замечая, что пепел от сигареты падает ей на подол.

Ксюша стала молча разбирать сумку с продуктами, сосредоточенно вытаскивала дешёвые рожки на развес, рис, гречку, полкило сахара и бутылку подсолнечного масла. Она аккуратно раставляла продукты на полку в буфет, радуясь, что хоть что-то удалось купить до того, как мать пропьёт всю получку отчима. В первое время Ксюша пыталась скандалить с пьяной матерью, выгонять её собутыльницу бабу Элю, но потом поняла, что всё это бесполезно. Тогда мать уходила из дома и всё равно напивалась, а потом валялась где-нибудь на обочине дороги или под соседскими заборами. Пусть уж лучше дома пьёт и потом спит на кровати, решила Ксюша.

Не всегда её мать была такой. Она любила, конечно, выпивать по праздникам и никогда не отказывалась от шумных весёлых компаний. Но до прихода в дом отчима пила всё-таки меньше. Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь. Вот тогда-то мать запила по-настоящему. Не проходило ни дня, чтобы Игорь не приносил бутылку для её матери. Он её специально спаивал. И если вначале это была ещё качественная водка, то теперь – самая дешёвая. Матери было уже всё равно, от чего впадать в пьяный угар.

Всё началось с тех пор, как в их доме появился дядя Игорь… После смерти бабушки Ксюша с мамой жили ещё одни, держали кур и снова завели тёлочку. Мать работала поварихой в леспромхозе, получала немного, но им хватало на скромную жизнь. Теперь Ксюша вспоминает с грустью то спокойное время.

Как-то тёлочка Белушка заблудилась и не вернулась со стадом. Ксюша долго искала её на дальних полях, припозднилась. Когда возвращалась с Белушкой по темноте, проходила мимо покосов, где у реки обычно ставили палатки рыбаки. Вот тогда-то её и встретил дядя Игорь. Всё случилось быстро и бесшумно. Просто Игорь подкрался сзади, зажал её рот сильной большой ладонью и повалил в стог сена.

Ксюша долго мылась в холодной бане, содрогаясь от мерзости и страха. Но никому ничего не сказала. Не решилась. Выплакалась, успокоилась и решила, что всё пройдёт и забудется, а впредь она станет осторожней.

Но не прошло и не забылось. И если раньше дядя Игорь лишь изредка наведывался к её матери, то вскоре поселился в их доме на правах гражданского мужа Алевтины. Мать, очень долго обходившаяся без мужского внимания, приняла его, обрадовалась запоздавшему женскому счастью. Первое время Игорь падчерицу не трогал, довольствовался обществом Алевтины, приносил в дом деньги, заставлял жену накрывать на стол, звать гостей, выпивать… Сам он пил немного, почти никогда не напивался. Через несколько месяцев попойки стали чаще. Мать засыпала пьяная прямо за столом. Игорь относил её в кровать и заглядывал в комнату к своей падчерице…