Лина дергается и возмущенно восклицает:

— Вы про меня говорите?

Феликс блаженно улыбается, его тон звучит спокойно и бархатно:

— Конечно, нет, милочка. Как ты могла такое подумать?

— А-а-а, ну хорошо.

Не так я представлял знакомство родственников с Линой. Если совсем откровенно, вообще не представлял. Держал Полину в доме для других целей, не выводил в общество и жил с ней одним днем. Сейчас мне за нее стыдно.

Отправляю Лину в кухню под предлогом налить для всех чай, подальше от глаз Эдиты. Тетя ревностно, если не с яростью, провожает взглядом Полину и трясет веером сильнее.

— Владлен, — вспоминаю обладателя ценного медальона, — прилетел с вами?

— Нет, — преспокойно отвечает дядя. — Я знаю насчет вашего уговора, мы с Эдитой ничего ему не скажем.

С облегчением выдыхаю.

Встреча перерастает в вечер по душам, раз уж на то пошло, надо признаться во всем.

— У Дианы есть ребенок и…

Не успеваю договорить.

— Мой внук?!

Эдита резко подскакивает с дивана, но тут же хватается за голову — кажется, у нее потемнело в глазах из-за крутого маневра.

Привыкший ко всем выпадам благоверной супруги Феликс терпеливо возвращает ее на место.

— Не знаю. Диана забеременела в период нашего краткого примирения после развода. Дело в том, что мальчик блондин. Я подвергся сомнениям, поэтому сдал материал для теста ДНК.

Эдита хватается за сердце.

— Внучок — блондин? А что говорит негодная сноха? Покаялась в измене?

— Сказала, он родной мне, — откидываюсь на спинку.

Феликса в этой жизни мало чем удивишь после сорока лет брака с Эдитой, он расслабленно кладет ногу на ногу и улыбается слегка, рассматривая меня.

— Андрей, лаборатория надежная?

— Да, дядя. Частная. Лаборатория Воровского на хорошем счету.

— Восхитительно.

Феликс поднимается с дивана и подает руку для Эдиты.

— Вернемся в отель.

— Но я хотела жить с племянником! — визжит притопнув. — Впрочем, не будет мне счастья, пока здесь маячит глупая гусыня. Святые угодники, что я мелю? У гусей и то мозгов больше, чем у Полины. Зачем вообще Андрей привел в дом эту девицу?! Я против.

Феликс релаксирующими движениями поглаживает вспыльчивую супругу по плечу и медленно ведет к выходу. Следую за ними.

— Эдита, любовь моя, но будь на месте Полины Диана, ты бы все равно сердилась и ругалась.

— Конечно, ругалась! Потому что они обе недостойны Андрея. Оборванки. Диана хотя бы своя, привычная, а это чудо-юдо даже не умеет подобающе вести себя в светском обществе!

— Главное, что ты умеешь, дорогая.

В этот момент за нашими плечами раздается оглушающий грохот.

Мы оборачиваемся и видим, что Полина уронила поднос. По ее щекам текут горючие слезы. Лина слышала нелицеприятные слова тети.

За секунду покраснев, корчит озлобленную физиономию, когда Эдита наперекор улыбается, будто ничего не говорила или говорила, но ни в чем не раскаивается, поняв, что объект ее оскорблений в курсе.

— На себя посмотри, — шипит Лина, — седая сморщенная курага!

Эдита скалится шире.

— А ты, деточка, не доживешь до возраста кураги. Сгинешь где-нибудь в канаве, сгниешь в нищете, потому что бестолковая.

Лина, всхлипнув, бросается к лестнице и вихрем поднимается на второй этаж.

А я остаюсь с родными.

Испытываю ли я огорчение? А хочу ли я прямо сейчас возмутиться и оспорить мнение родственницы?

— Не пойми меня превратно, тетя, но я страшно рад твоим высказываниям.

— Да, сынок, знаю. Ты ведь так похож на своего покойного отца. Копия просто. Не обманывайся больше.

Феликс держится величественно. С годами он не утратил армейскую выправку.

— Андрей, на твоем месте я бы не был столь категоричным к Полине, — дав совет, прощается со мной.