8. Глава 8

А если представить, что этот розовощекий карапуз действительно мой сын? Да, получился блондином — всякое в мире случается. Обрадовался бы я? Испытал эйфорию от того, что у меня есть наследник?

Наблюдая, как Диана заходит в садик, на совесть репетирую возможные чувства, но не испытываю ничего, кроме едкого ощущения, как червь грызущего изнутри, и название ему — сомнение.

Насколько бы сильно я ни очаровался Дианой, не уверую, пока не увижу железный аргумент моего прямого участия в зарождении ребенка — положительный ДНК-тест.

Диана выходит из садика и, заметив, что я все еще здесь, пытается скрыть улыбку и демонстративно отворачивается. Изящно покачивая бедрами, проходит мимо моей машины, чем вынуждает тронуться с места.

Жена гордо приподнимает подбородок, неспешно дефилирует по тротуару, а я медленно двигаюсь параллельно ей по дороге и опускаю стекло.

— Диана Валерьевна, позвольте подбросить вас до дома?

— А не позволю! — смеется она.

— Но я отложил все свои дела и, примите к сведению, лично занимался организацией поездки, не стал просить подневольных охранников, — поддерживаю легкое настроение.

Тащусь по крайней правой полосе.

Машину обгоняет автобус, собирает людей на остановке, до которой Диане шагать еще метров триста, и вновь двигается по маршруту.

Во взгляде жены грусть — кажется, это был нужный ей автобус. Диана замирает.

— Неужто на горизонте перестал маячить какой-нибудь фамильный гобелен, и ты отсрочил охоту за ним?

— Тяга к самому лучшему у меня есть, но я умею ее контролировать. Я могу бросить скупать украшения, когда захочу.

— Так брось.

— А я не хочу.

— В этом весь ты, Ветров. Ладно, раз автобус упущен, сяду к тебе.

— Прошу, — тянусь до противоположной от водительской дверцы и открываю ее для Дианы, — миледи.

— О, с миледи ты погорячился, — ловко запрыгивает в салон. — Теперь я дама свободная.

— Значит, у меня есть шанс? Раз никто тебя не прикарманил.

На щеках Дианы вспыхивает румянец. Отворачивается к окну.

Она, без преувеличения, красивая женщина, а я могу быть чертовски обаятельным, когда мне что-то нужно.

Подъехав к панельной высотке, беру мягкую ладонь Дианы и поглаживаю большим пальцем. Весь путь не распускал руки, терпел, хотя желание потрогать ее за бедро присутствовало.

Осторожно пододвигаю к себе жену для получения заслуженной награды за все старания и труды — поцелуя.

— Нет, — неожиданно перестает улыбаться и тактично прерывает всякие прикосновения, догадавшись, что я задумал.

— Почему? — честно не понимаю. — Мы же целовались.

— То было минутной слабостью.

— Я ведь меняюсь, сама видишь.

Диана держится по-деловому.

— Не перестаю удивляться преображению, но сколько ты находишься в образе галантного и заботливого мужчины?

— Если учесть подготовку заранее, то почти сутки. И что с того?

— Вот-вот. Андрей, у меня объедки в холодильнике дольше хранятся, — открывает дверцу и покидает машину. — Отличного дня, Ветров.

И уходит.

Сильно, эпично и независимо, вызывая обострение зуда в костяшках моих пальцев.

Диана прячется в глубине высотки, а я бью кулаком по рулю. Неприступность Дианы — вопрос времени. Подпустила меня близко, подпустит еще ближе. Но я хочу ускорить события, нарушить заповедь подруги Нины и обратиться за услугой к постороннему.

Опыт показывает, что кнут, организованный людским гневом против Дианы, не работает, а если поменять его на пряник? Борн это устроит. Попросит, конечно, определенную плату, но я найду как отблагодарить самого загадочного и коварного человека в нашем городе.

Достаю телефон. Собираюсь позвонить Борну, но мое внимание приковывает яркая иконка на экране. Полезных приложений в достатке, однако программу с названием «Где мой ребенок» я бы точно не скачал, даже если бы находился под забористым зельем в какую-нибудь жаркую ночь. Не списать на это. И детей у меня нет.