-Мама сказала, чтобы я Дашку спать уложил. А они скоро придут и принесут нам конфет или торт. Я уложил ее, стал телевизор смотреть. Слышу, наш Тузик лает, прямо рычит. В окно посмотрел — нету никого. Выходить страшно. А он еще сильнее. Вдруг это волк Тузика съесть хочет? Я палку взял, на крылечко вышел, а во дворе — вода! Страшно стало, что нас затопит. Я Тузика отвязал — а он убежал! С крылечка видно, что в Ивановском доме свет горит, Дашку разбудил, в одеяло завернул. Сначала нес ее. До бабы Томиного дома донес, а тут сверху ка-а-к вода потечет. Я ее на крыльцо занес, посадил, а сам решил на помощь позвать. Она, зараза, тяжелая, да еще и реветь начала, чтоб я не уходил. А тут воды столько! Еле успел на дерево залезть…

Вот встретить бы сейчас этих горе-родителей, дать бы в морду папаше. Я так разозлился, что, наверное, мамаше, встреть я ее сейчас, тоже по шее бы дал.

-Как же…

-Андрей, не надо! Им и так плохо. Не надо при них.

Мы были уже у ворот. Оставленная открытой дверь, видимо потоком воды была захлопнута. Я отпустив Татьяну, с огромным трудом одной рукой ее открыл. Во дворе воды было меньше, чем за воротами. На крыльце нас встречали обе старушки. Когда мы до него добрались, я поставил мальчика на ступеньку, и взял из Таниных рук девочку.

-Санька, как же вы на улице-то оказались! - одна из старушек, обняв мальчуга за плечи повела его в дом.

В комнате уже была растоплена печь, кажется даже было тепло. Я занес девочку, посадил ее на диванчик, что стоял недалеко от печи. Старушки засуетились рядом. Когда они развернули мокрое одеяльце, я увидел ребенка в одной маечке и трусиках. Светлые волосики были растрепаны, карие глазки испуганно осматривались вокруг. Вот, что за родители такие — бросили детей одних и ушли пить! Как так?

- Тамара Ивановна, возьмите здесь, в спальне сухие одеяла — укройте детей.

- Сейчас я найду, во что нам можно переодеться.

Татьяна в коридоре снимала носки. Так босая, оставляя мокрый след и прошла в спальню. Та бабка, которую она позвала, пошла за ней. Вторая, схватив какую-то тряпку, стала вытирать пол. Я позвал мальчика, который в нерешительности стоял у печки.

-Раздевайся, Саша. Сейчас тебе дадут переодеться.

Тамара Ивановна принесла два одеяла, какую-то одежду.

-Валя, Таня сказала, в столе есть водка. Неси, разотрем детей.

Баба Валя пошарила в столе. Достала бутылку. Старушки в четыре руки стали раздевать детей. Я вышел в холодный коридор — нужно было тоже разуться и переодеться. Только успел снять кроссовки, Татьяна принесла мне одежду.

-Андрей, тут вещи сухие. Не знаю, как размер — подойдет или нет. Держи. Это старые вещи моего брата. Есть еще отца, но брат покрупнее будет.

Она успела переодеться в спортивные штаны и огромный, видимо, мужской, вязаный свитер, рукава которого были несколько раз подвернуты. Я взял одежду и полотенце. Спортивные штаны, рубашка, свитер, даже футболка, трусы и вязаные носки, правда разные.

-У тебя тут целый гардероб.

-Все старые вещи сюда привозим. Мы же здесь огород садим. Чтобы было в чем копаться в земле. Да и маму мою ничего не заставишь выкинуть. Даже детские вещи есть, правда, только на мальчика…

Я, слушая Татьяну, стал стягивать свои мокрые вещи. Она отвернулась, но не уходила.

-Таня, прости меня. Я испугался за тебя, поэтому нагрубил. Но ты — молодец, правда. Если бы не пошла следом за мной, не знаю, смог бы я их двоих донести.

-Да не обижаюсь я. Глупости.

Она шагнула в дом из коридора, и я, с трудом, но все же разобрал, сказанные шепотом: «Сам сумасшедший..» Стало смешно, все-таки обиделась она. Вытерся, переоделся. Оглядел себя — да я выглядел просто супер — штаны коротки, ноги практически обтянуты ими. Футболка тоже в обтяжку, но ее хоть свитером можно прикрыть. Зато последний — как раз, даже великоват немного, видимо, растянут. Отжал, как мог, свои вещи прямо на крыльце. Вода поднялась уже до третьей ступеньки. Посмотрел на свою машину — свет из окна падал как раз на нее: колеса уже скрылись под водой. Вздохнул, (но что я здесь мог сделать?) и пошел в дом.