12. Глава 12

Ужинали молча. Виталий с удовольствием хлебал приготовленный мой суп. Только, и это показалось мне странным для человека с больным желудком, он вытащил из холодильника бутылку водки. Лейтенант налил мне треть граненого стакана (я так поняла, рюмок в его скудном жилище не водилось), себе чуть поменьше.

Увидев эти алкогольные приготовления, я тихо сказала:

– Пить не буду.

– Давай, пей. Не в твоих интересах сейчас выпендриваться, – грубо ответил Виталий.

А я ведь прежде водку-то пробовала один разочек на выпускном. Помнится, пригубила, да и поставила пластиковый стаканчик обратно: гадость страшная на вкус и воняет противно – спиртом, прямо как на опытах, что мы проводили на уроках химии. Но приказ есть, его обязательно следует выполнить – так нас стали обучать с первого дня в армии. К тому же от лейтенанта зависит моя судьба, куда же денешься. Даже командованию пожаловаться не смогу. Оно в любом случае будет на его стороне, а меня с позором выгонят, разорвав контракт. Да ещё денег много потеряю.

Я опрокинула водку в себя, проглотила, поперхнулась и закашлялась. Пить ведь не умею совершенно! Несмотря на это, лейтенант тут же налил вторую порцию, опять пододвинул мне стакан, на сей раз молча. Я послушно опустошила посуду. Вторая пошла чуточку легче, водка не перехватила дыхание, хотя по-прежнему была противной.

– Не бойся. Я же сказал, что никто про тебя не узнает. Знаю только я. Понял? – строго, но уже с какими-то чуть более мягкими нотками в голосе спросил Виталий.

– Так точно, товарищ лейтенант. Поняла.

С этого момента я стала чувствовать, как постепенно с моим телом творится что-то странное. Кухня, её предметы, сам Виталий стали словно зыбкими, в голове зашумело, тело размякло, ладони от влажных и холодных стали сухими и горячими. Я посмотрела на офицера, который пребывал словно в легком тумане, и спросила:

– Вы ведь никому не расскажете? Правда?

– Слово офицера, – помотал головой Виталий. Сузил глаза и спросил с усмешкой. – Тебя в задницу имели когда-нибудь?

Я, вспыхнув и опустив глаза от такой наглой откровенности, чуть заплетающимся языком ответила:

– Нет ещё, товарищ лейтенант.

– Вот как? Так ты у нас девочка-целочка! – засмеялся лейтенант. Супа моего ему оказалось мало. Он подцепил на вилку котлету, затем откусил кусочек хлеба и смачно прожевал, запив водой. Повторил это несколько раз, старательно насыщаясь. Мне кушать не хотелось, я лишь поковырялась в тарелке, проглотила ломтик ржаного и дальше просто сидела, пребывая в полусонном состоянии и наблюдая за трапезой Виталия. Когда тот закончил ужинать, вытер рот салфеткой и, встав, сказал властно:

– Ладно. Пошли в комнату.

Я послушно поднялась и, пошатываясь, побрела за лейтенантом. В комнате царил сумрак, горела только настольная лампа. В незнакомом помещении, да ещё порядочно захмелевшая, я потеряла ориентацию в пространстве, наткнулась на разложенный диван и рухнула на него животом, так что ноги оказались на полу. Попыталась встать, но Виталий скомандовал:

– Лежать!

Он подошел ко мне сзади, просунул руки под живот и ловкими движениями расстегнул ремень и пуговицы на штанах, а затем резко стянул их вместе с трусами. Моя худенькая попа оказалась буквально перед лицом лейтенанта, беззащитная и доступная. Он щелкнул языком, выражая удовольствие от представшей перед ним эротической картины, и стал громко сопеть, дыша через нос. Мне показалось, что в эту минуту он при виде моего девственного розового цветка сфинктера почувствовал острое желание, которое затопило его мозг, словно весеннее половодье. И если у Виталия раньше были относительно меня малейшие сомнения, то их смело предчувствием долгожданного секса.