Да и вытащенная с того света деваха внешне выглядела бойко. В одиночку здесь работать будет сложно. Придётся искать оперативные подходы и вербовать. Местные с прищуром – в разведку не пойдут. Крестьянская психология труслива на авантюры, когда в собственном доме относительно спокойная и размеренная жизнь. Человек без твёрдой опоры под ногами и предсказуемого «завтра» более сговорчив.
Капитан развернул станцию к работе, выйдя через дверь «чёрного хода» в ближайшую рощу (пришлось повозиться с проволочной антенной), – станция включилась достаточно быстро и уверенно принимала франкфуртские радиостанции с бодрыми ритмами фокстрота. До установленного времени связи было 20 минут…
РАДИОГРАММЫ
22-43 28/04/1949
«Грач» – «Стреле»
Вышел на место явки, вступил в бой с вооруженной группой. Информатор и его люди были ранее убиты боевиками из организации «Часовые». На месте имеется подготовленная база для действий разведгрупп. Прошу согласия на вербовку оставшейся в живых женщины– дезертира из армии США, из группы информатора. Прошу дополнительной информации по «Часовым». Жду указаний.
22-57 28/04/1949
«Стрела» – «Грачу»
В центре произошёл теракт. Действия по плану «Бином» приостановить, возвращение сейчас невозможно. Вербовку разрешаем, действуйте по месту самостоятельно. Соблюдайте скрытность. Связь в установленное время.
Не успели обжиться, так начались сюрпризы. Неужели та группа, прорвавшаяся у хутора, подобралась к разведотделу? Как всегда – ничего определённого. А в этом уютном городке можно просидеть хоть вечность и быть попросту схваченным местной полицией без аусвайса в кармане. При обстоятельствах отхода на восток, при переходе же в советскую зону, сейчас дознание будет недолгим – «мы вас не знаем».
Накаляло мысли отсутствие денег на длительную перспективу. В условиях одичалого, послевоенного капитализма западных оккупационных зон Германии, надо было действовать с холодной улыбкой средневекового флорентийского прохиндея Макиавелли и соглашаться на любую грязную работу. Эх, Конрад – какую гадость ты приготовил на утро мне?
У капитана не осталось сил. Содрав с себя камуфляж, он подошёл к тумбочке с будильником, замкнув стрелку сигнала на семь утра. На циферблате широко улыбался весёлый гном.
Капитан и не понял, как его тело провалилось в пустоту сна на не расстеленной кровати.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ЭЛИЗАБЕТ САНДЕРС.
Я проснулась среди ночи в какой-то пахнущей медикаментами комнате с пустующей кроватью слева и приличным оснащением процедурного кабинета. Страшно болела голова, не было сил даже подняться. Почему всё так? Убить, чтобы дать выжить? Или внезапно кто-то появился ещё?
Начинаю перебирать полный застарелых кошмаров затяжной сон…
…Раскалённые пески и выжженное небо над головой. Горят почти бесцветным, бензиновым пламенем грузовики на дороге, слышна отчётливая стрельба из британского оружия – «ли-энфилды», «стэны», ударяют взрывы гранат… На меня ползут какие-то люди в чёрной одежде с культями оторванных рук и ног, оскалив зубы в предсмертной гримасе. Рука щупает табельный «веблей-скотт» на ремне и снова ударяет в голову темнота. Закручивает песчаный вихрь и раздаётся протяжное «а-а-а-а!»…
Ну да, ливийские пески весной сорок первого наложились на бесчинства этих подонков в чёрном.
Слишком тогда закрутил вихрь войны девочку-идеалистку. За два года до той войны, в 1937-м, я поступила в медицинский колледж в Бостоне. «Стук в двери» по радио от Би-Би-Си и скорбно-лукавые репортажи первого военного года сменялись холодным душем злых разговоров отца и его друзей, хлебнувших сполна Западный фронт Первой мировой в 1918-м солдатами-добровольцами Армии США. После той войны отец остался в регулярной армии инструктором в пехотной школе, но из-за пьяной драки в офицерском клубе со штабным лизоблюдом, со скандалом в 1928-м уволился в звании капитана. Друзья отца не бросили, напомнив тому про тяжелый труд юности – он плавал матросом на торговом судне до 1916 года. Тогда, в том же 1916-м встретил маму, чернявую девчонку из Норфолка…