После того как на благозвонской барахолке одно из таких изделий было куплено за 70 рублей женой милицейского генерала, на поимку подпольного портного бросили все силы местного ОБХСС. И скоро Виктор Яблоков загремел под фанфары, получив пять лет усиленного режима.

На зоне Яблоков днём был бригадиром цеха пошива спецодежды, а по ночам – такая уж была его планида! – выполнял заказы жён и дочерей администрации лагеря.

Выйдя на свободу, Виктор был очень удивлен произошедшим в обществе переменам – вчерашние преступники-цеховики в одночасье стали уважаемыми и поощряемыми властями кооператорами.

Виктор Яблоков тоже создал свой швейный кооператив. Если вы увидите в Благозвонске в мусорном контейнере выброшенные кем-то старые джинсы-варёнки образца 1990 года, так знайте, что эта модель (последний писк моды в то время) была разработана и пущена в производство Яблоковым. Поддельные американские джинсы Levi’s он тоже продолжал шить и достиг такого совершенства, что однажды партия коттоновых штанов цвета индиго Made in Blagozvonsk была легально продана за океан, на свою историческую родину.

Дела у Виктора шли как никогда хорошо, но с открытием прибрежной торговли из-за Амура пошёл валом китайский текстиль, разом похеривший всю отечественную швейную промышленность.

Яблоков запил по-чёрному и в конце концов умер где-то под забором, отравившись стеклоочистителем.

Как-то раз, солнечным июльским днём, аккурат после выдачи зарплаты в МП «Ритуальный сервис», на кладбище нагрянула съёмочная группа одной из местных телекомпаний. Журналистка, представившаяся Леной, судя по всему, была многоопытной дамочкой. Щетина с Мишиного одутловатого лица была тут же сбрита одноразовым станком, так кстати, оказавшимся в её сумочке. Видя похмельные страдания Воробьёва, она утолила его жажду банкой «Балтики-9». И лишь после того, как интервьюируемый приобрёл товарный вид, началась съёмка.

– Илья, сначала меня возьми крупным планом, а потом нас двоих – общим, – отдала оператору указание теледива и продолжила уже на камеру: – Расскажите, как идёт инвентаризация кладбища?

– За полтора месяца мною описано порядка восьми тысяч могил, что соответствует графику плана, – обстоятельно ответил Миша. Вспомнив при этом голосовые интонации и устойчивые словосочетания многочисленных комбайнеров и доярок, шахтёров и ткачих, звеньевых и бригадиров, директоров заводов и председателей колхозов, которых он сам расспрашивал – в бытность свою корреспондентом сначала районной, а потом и областной газеты.

Воробьёв аппендиксом чувствовал, что журналисточке и самой до чёртиков надоело проводить такие вот нудные интервью, и он решил ей подыграть. Ещё через пару-тройку проходных вопросов-ответов они подошли к кульминации сюжета.

– Скажите, а что-нибудь необычное вы здесь встречали? – как бы мимоходом спросила Лена.

– Конечно, чуть не каждый день встречаю, – не обманул её ожиданий Миша.

– А что именно?!

Воробьёв заметил, что оператор делает наезд на его лицо, и крупным планом ответил:

– Вот, к примеру, с неделю назад я оказался на месте, где пальцы мёрзли, как зимой в мороз. Представляете – жара под сорок градусов в тени, а пальцы замерзают так, что не сгибаются.

– Что же это было, как вы думаете?! – аж взвизгнула от радости экзальтированная журналистка.

– А чёрт его знает, – ответил Миша, наложив на себя крёстное знамение. – Как будто ледник под землёй.

– И вы можете показать это загадочное место?

– Конечно, могу. А вчера какой-то игрунок со мной шутки шутил.

– Какой ещё игрунок?

– Это такое безобидное существо – мне шнурки развязывал на кроссовках.