На придомовом участке выращивали картофель и овощи, в основном капусту, морковь, свеклу, лук, чеснок, репу и редьку. Ни помидоров, ни огурцов не выращивали.

Теплиц-то у нас не было, строить их было не из чего. Не было ни брусьев, ни стекла. Хорошо, что еще на дом выделили бревна, тес и стекло.

За дорогой, которая проходила перед нашим домом и соседскими домами с западной стороны, параллельно дороге был овраг с маленькой речушкой. Там наша семья в начале 40-го года раскопала на склонах этого оврага напротив своего дома, дополнительные участки под картошку. В овраге был вырыт колодец, из которого жители ближайших домов брали воду для приготовления пищи и стирки. До начала войны, когда я была еще маленькой родители запрещали мне ходить к колодцу одной, боялись, что я могу упасть в него. Оголовок сруба колодца был низким, и я вполне могла туда упасть. Помню, однажды отец застал меня у колодца одну и пару раз стеганул легким ремешком. Правда, отец меня никогда не наказывал, очень меня любил. Но тут он, все-таки, решил для острастки наказать меня. Боялся потерять единственную дочь. Хоть и не больно мне было, но я это наказание усвоила и маленькой больше не ходила к колодцу.

Более-менее обжили эти места и, казалось бы, все утряслось. Спецпереселенцы худо-бедно обустроились на новом месте с жильем, обзавелись своим хозяйством, обеспечивали себя пропитанием. Почти идиллия.

Но! Однако бывших крестьян, а теперь уже рабочих-строителей, где-то даже пролетариев, в покое не оставили. Третьего марта 1937 года в обкомы, крайкомы и горкомы партии пришла из ЦК ВКП(б) телеграмма с грифом «Совершенно секретно» с решением Политбюро «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».

Вот выдержка из книги Ю.Дунаева. «Город у границы». Изд. Первоуральск, 2005 г.:

«На основании решения Политбюро ЦК 30 июля последовал приказ наркома внутренних дел Ежова, в котором утверждалось количество подлежащих репрессированию. По Свердловской области немедленному аресту и по рассмотрению дел на тройках подлежало расстрелу 4000, аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет – 6000 человек. Кроме того, по Свердловской области дополнительно репрессировать 2 тысячи по 1-й категории, т. е. подвергнуть расстрелу.

Такова раскладка на репрессированных бывших кулаков и антисоветских элементов, в компанию которых мог попасть кто угодно. Врагом народа мог быть назван личный враг, конкурент, соперник, неугодный человек. И тем более, в разряд «враг народа» причисляли тех, кто открыто выступал с критикой руководства, какого бы ранга оно не было.

Операцию начать 5 августа 1937 года и закончить в четырехмесячный срок». (Из приказа Ежова).

И колесница покатилась. В Спецпоселке пошли аресты. Каждую ночь сотрудники НКВД приходили в дома и уводили до десятка человек. В первые же ночи операции были взяты Бабайлов, Рякшин, Шибаев, Зверев, Шушаков, Лежнин, Колясников, братья Никоновы… (это все наши соседи – примеч. составителя). Врагами народа стали раскулаченные, привезенные на строительство динасового завода. Список велик!

Лучшие кадры, мужики в полном расцвете сил подверглись необоснованным репрессиям. Кормильца, работника, труженика брали из семьи и увозили неизвестно куда. Дети оставались без отцов на попечении матерей. К личной кличке «спецпереселенец» добавилась еще одна – «дети врага народа»…

Тридцатые годы остались в истории советского государства как кровавые. По ярлыкам «троцкист», «оппозиционер» или «враг народа», а это было без разницы, шла кампания тотального истребления как членов партии, так и беспартийных. Неизвестно сколько беспартийных попало в руки сталинских палачей и сгинуло в лагерях».