Действительно, нельзя научить желудь вырастать в дуб, но если дан шанс, будут развиваться его внутренние потенции. Подобным же образом, человеческий индивидуум, получивший такой шанс, имеет тенденцию к развитию своих особых, человеческих способностей. Далее он будет развивать уникальные жизненные силы своего реального Я: ясность и глубину собственных чувств, мыслей, желаний, интересов; способность использовать собственные ресурсы, крепость своей силы воли; особые способности и таланты, которыми он может обладать; дар самовыражения и установления своих взаимоотношений с другими через спонтанные чувства. Все это даст ему возможность вовремя найти свою систему ценностей и свои жизненные цели. Одним словом, он будет развиваться, в основном без отклонений, в направлении самореализации. Именно поэтому я говорю здесь и на протяжении всей книги о реальном Я как общей для всех людей, хотя и уникальной для каждого, центральной внутренней силе, которая является глубинным источником развития[1].

Только сам индивид может развивать присущие ему возможности. Но, подобно любому другому живому организму, человеческий индивид нуждается в благоприятных условиях для своего развития «из желудя в дуб»; он нуждается в атмосфере теплоты, которая придаст ему ощущение внутренней безопасности и внутренней свободы, позволяющие иметь свои собственные чувства, мысли и выражать себя. Он нуждается в доброй воле других, не только ради помощи в удовлетворении многих его нужд, но и для руководства и поощрения, чтобы стать зрелым и реализовать себя. Ему также нужно здоровое взаимодействие с желаниями и волей других. Если он может таким образом расти в любви и взаимодействии с другими, он сможет расти и в соответствии со своим реальным Я.

Но множество неблагоприятных влияний могут не позволить ребенку расти в соответствии с его индивидуальными потребностями и возможностями. Такие неблагоприятные влияния слишком разнообразны, чтобы их здесь перечислять. В общем они сводятся к тому, что люди в его окружении слишком поглощены своими собственными неврозами, чтобы быть способными любить ребенка или даже просто видеть в нем ту уникальную индивидуальность, какой он является; их отношение к нему определяется их собственными невротическими потребностями и реакциями[2]. Проще говоря, они могут быть доминирующими, чрезмерно покровительствующими, запугивающими, раздраженными, чересчур требовательными и снисходительными, непостоянными, пристрастными к другим братьям или сестрам, лицемерными, равнодушными и так далее. Это никогда не является результатом только одного фактора, а всегда – всего созвездия, которое оказывает неблагоприятное влияние на развитие ребенка.

В результате у ребенка не развивается чувство принадлежности, чувство «мы», а вместо этого возникают ощущения глубинной небезопасности и смутного беспокойства, для которых я использую термин базальная тревожность. Его ощущение изолированности и беспомощности в мире воспринимается им как потенциальная враждебность. Ограничивающее давление его базальной тревожности мешает ребенку устанавливать отношения через спонтанность своих реальных чувств и принуждает его искать способы взаимодействия с другими. Он должен (бессознательно) обращаться с ними такими способами, которые не пробуждают и не усиливают, а скорее облегчают его базальную тревожность. Особые установки, вытекающие из такой бессознательной стратегической необходимости, детерминированы как врожденным темпераментом ребенка, так и случайностями окружения. Говоря кратко, он может попытаться привязаться к наиболее могущественному человеку из своего окружения; может попытаться бунтовать и бороться; может попытаться не допускать других в свою внутреннюю жизнь и эмоционально отойти от них. В принципе, это означает, что он может двигаться по направлению к другим, против них или от них.