Заключение показалось тебе как минимум странным.

– Я так люблю ее, что она должна была уже забеременеть от меня. Я иногда думаю, не от меня ли у нее дети?

Ты растерялась. Наверное, у тебя был преглупый вид.

– А?

Он засмеялся. А ты смутилась. И рассердилась на себя.

– Послушай, а ты только биографии поп-звезд читаешь? Там, в дедовой библиотеке, есть серия «Жизнь замечательных людей». Ученые, художники, путешественники… Почитай!

Он посмотрел на тебя так, что ты почувствовала вырастающую между вами стену. Еще пара-тройка кирпичей, и вы совсем перестанете понимать друг друга.

– Видишь ли, – сказал он, – если бы я собирался стать ученым или художником, я бы именно о них и читал.

Бэлла, спросила ты себя, откуда в тебе взялась эта страсть к наставлениям? Что дает тебе право лезть к нему с советами? То обстоятельство, что он младше тебя? Это достаточная причина? Ты не уважаешь среду, которую он выбрал для себя вместе с музыкой? Но это его выбор. Ты считаешь себя опытнее? И чем ему может быть полезен твой опыт? И что ты знаешь о его собственном опыте? Да и о нем самом ты мало что знаешь. Разве это ты прорвалась на то шоу? Разве это ты сражалась на нем и дошла до финала? Ты вообще когда-нибудь сражалась за себя? У тебя не было такой необходимости. Разве это ты приехала из провинции в столицу и живешь в семнадцать лет по взрослым правилам? Да ты в семнадцать лет жила исключительно по маминым правилам, дома, на всем готовом. Ты вообще только-только жить начала самостоятельно. И совсем не могла похвастаться успехами. Ты похвалила себя за правильные мысли, но они, к сожалению, так и остались не реализованными в деяниях, потому что в тебе уже исправно работала запущенная твоей природой программа опеки. И в ее скриптах таилось множество подлых багов.

Он с интересом изучал твою фильмотеку, откладывая в сторонку то, что еще не смотрел.

– Ты лучше о себе что-нибудь расскажи, – попросила ты. – Ты музыкальную школу окончил?

– Да, а потом в специализированном музыкальном центре учился. В тринадцать лет на экстернат ушел из школы.

– А???

Ты, домашняя правильная девочка, была потрясена.

– Бросил школу? В тринадцать лет? И тебе разрешили родители?

– Я так решил. Очень хотел петь и развиваться в этом направлении.

Ничего себе… Ты представила, как родители сопротивлялись, уговаривали его не делать глупостей, грозились… Может быть, даже лупили… А он поступил так, как считал нужным. Он же не в хулиганку подался. Он ушел в то, что любил – в музыку. Это достойно было уважения. Это был мужской, на твой взгляд, поступок. Или ему было просто лень учиться? Скучно сидеть на уроках, когда мысли где-то далеко?

– А в четырнадцать я еще и из дома ушел. Сам жил. Я люблю свою семью, но жить с ними было очень утомительно. Да и ездить каждый день из нашего поселка в город и обратно было тяжело. Работа обычно поздно заканчивалась. Иногда уже и транспорт не ходил.

– Работа???

– Я же работал на студии звукозаписи. Ну и за выступления нам иногда платили. По-детски. Детям же деньги не нужны, – засмеялся он.

– А где ж ты жил?

– Да по-разному бывало.

– Боже, из привычного домашнего уюта… налаженного быта… безопасности, наконец…

– Иногда стоит пожертвовать тем, к чему привык, ради того, чего желаешь, – пояснил он.

Ты ошалело смотрела на него. Ты никак не ожидала от мальчишки подобной риторики, да и подобных мыслей.

Вот значит как. Да, высокая степень внутренней свободы предполагает еще и ответственность за принимаемые решения. Принять решение и потом отвечать за него. Перед собой. Ты тогда подумала, что это очень круто. И поразилась его решимости и удивительной вере в себя. В свои силы. Бэлла, почему ты тогда не сделала выводов? Ведь всё было так очевидно.