– Давай зайдем! – внезапно оживилась синеволосая. – Или нельзя?
Двитья, наоборот, как-то сразу поникла.
– Почему же, можно. Некоторые почти все время там проводят.
– Так пошли! – новенькая уже толкала тяжеленную створку, и проводнице пришлось согласиться.
Они оказались в большом помещении, уставленном шкафами и стеллажами с книгами, самыми разнообразными: старинными и совсем новыми, миниатюрными и просто огромными, неподъемными. Некоторые, наверняка самые ценные, хранились в стеклянных витринах. Были здесь и полки с длинными узкими ячейками для свитков, а также всевозможные атласы и карты.
– Удивительно, но я могу прочитать большинство названий! – изумленно озираясь, сказала Саптама.
– Почему… удивительно? – выдавила Двитья.
– Так ведь я из другого мира.
– Из другого? – худое личико, обрамленное засаленной косынкой, еще больше вытянулось.
– Ну да, потом как-нибудь расскажу… Странно даже то, что я знаю ваш язык, не говоря уж о письменности. Вот «Рыбы южных морей», а здесь – «История философии», «Мудрость веков», а тут «Математика в основе мироздания» – фу, ужас какой!
– Почему ужас?
– Терпеть не могу математику! – синеволосая перескочила к следующему ряду книг. – А тут сплошная физика… или химия? В общем, тоже ничего хорошего. Надеюсь, нас не заставят это учить? Мне и дома хватило.
– Ты много училась? – слабым голосом поинтересовалась Двитья.
– Не то чтобы много. Но за девять лет кое-что в мозгах осело.
– Счастливая…
Саптама удивленно обернулась и тут только увидела слезы на лице новой подруги.
– Эй, ты что, плачешь? Что случилось? А ну-ка рассказывай! – она обняла Двитью за хрупкие плечики, усадила на мягкую кушетку у стены, сама села рядом.
И Двитья, привыкшая одна справляться со своей бедой, неожиданно сдалась:
– Понимаешь, я тоже из другого мира…
– Правда, что ли?
– … который называется «сиротский приют»… Там… Нет, не хочу об этом рассказывать. Только… я совсем не умею читать, вот…
– Вас там не учили? – не смогла скрыть удивления Саптама. – Что, совсем ничему?
– Мальчиков учили грамоте… А девочек только шить, вязать, еду готовить… ну и немножко считать.
– Жесть! Это же несправедливо!
– Разве? Не знаю… Но только какая из меня принцесса? Дура безграмотная… Я так боюсь, что меня завтра же выгонят отсюда, вернут назад в приют, как только узнают… – по впалым щекам Мышки хлынули слезы.
Саптама, всегда откровенно презиравшая «телячьи нежности», не выдержала, обняла подругу крепко-крепко, стала гладить по спине да еще приговаривать – самым что ни на есть идиотским оптимистичным тоном:
– Ну что ты, что ты, никто тебя не выгонит. Если ты здесь, значит, такова воля Звезд – по крайней мере, мне так объяснили… А знаешь что, я научу тебя читать! Вот увидишь, это совсем несложно!
– П-правда? – Двитья подняла заплаканное лицо.
– Точно тебе говорю! Сегодня же и начнем! – Саптама вскочила с кушетки, подбежала к одному книжному шкафу, затем ко второму. – Сейчас выберем подходящую книжку… Ага, нашла: «Сказки морских народов». Подойдет?
– П-подойдет.
– Вот и отлично. Неси к себе в комнату. После обеда сядем вместе…
– Ой, правда, ведь скоро обед! – Двитья стала поспешно вытирать слезы. – Надо успеть отнести книгу…
– Тогда побежали!
Девчонки схватились за руки («Ну точно первоклашки!» – обреченно отметила про себя Саптама) и умчались.
Когда же дверь за ними захлопнулась, из-за стеллажа в глубине помещения вынырнул Пратак, ловец жемчуга. Выглядел он странно: губы поджаты, брови нахмурены, а в глазах – растерянность. Подождав минутку, он тоже покинул библиотеку.
Глава 5. Первые перемены
Однако главное событие того дня было еще впереди. Ребята обедали, как всегда, одни: наставники все не появлялись, и вообще, создавалось впечатление, что они оставлены без присмотра, если не считать опеку домоправительницы. Все выглядели так же, как до обеда, то есть были в той же одежде, в которой приехали в замок. Только Сашта пришел уже без плаща с капюшоном; зато теперь верхнюю часть его лица закрывала повязка, на которую косились все, кроме Катурта. Когда с едой было покончено, девушки быстро встали и направились к двери, все вместе: Двитья что-то шепнула Тритье, и та согласилась-таки помочь новенькой обустроить голую комнату. Но неожиданно Панкам окликнул их: