Илья не знал, что делать. Зачем он сюда пришел? Что он скажет новой владелице квартиры, если та окажется дома и откроет дверь? Вдруг ему вспомнились слова Толика о том, что участковые прибывают в опорный пункт после шести вечера. Было уже почти половина девятого. Илья обрадовался подвернувшейся кстати мысли, спустился на улицу и зашагал к опорному пункту, к местным участковым, старшего из которых он знал в лицо и даже помнил его имя и отчество. Тот раньше частенько захаживал к нему, чтобы приструнить во время его участившихся длительных и порой бурных гулянок.

Вход в местный опорный пункт полиции располагался с торца пятиэтажного здания бывшего общежития канувшего в Лету шахтопроходческого треста, которое было похоже на огромную коробку грязного серо-коричневого цвета и в полумраке позднего вечера выглядело еще грязнее и уродливее. В торец бывшего общежития, а ныне многоквартирного дома, приватизированного его жильцами, вела низкая железная лестница, сваренная из обрезков арматуры, которая упиралась в металлическую дверь, покрытую рыжими разводами ржавчины. Над входом нависал сооруженный наспех из стальных листов, выцветший от солнца и ветра козырек такого же ржаво-бурого цвета. Под козырьком одиноко горела запыленная лампа, через которую с трудом пробивался свет, едва освещая площадку размером два на два метра перед ней.

Подойдя к знакомому зданию, Илья поднялся по лестнице и положил ладонь на ручку двери, собираясь открыть ее. Бросив взгляд на информационную доску, приколоченную справа от входа, он прочитал: «Опорный пункт полиции микрорайона №5, работает ежедневно, с понедельника по воскресенье, с 18:00 до 02:00». Этот график был весьма условным, участковые появлялись здесь, по большому счету, как им вздумается, поэтому когда Илья потянул ручку двери на себя, то был приятно удивлен, когда она с легкостью открылась, даже не издав никакого лишнего неприятного звука.

«Менты на работе», – пришла ему в голову радостная мысль, от которой он неожиданно для самого себя заулыбался.

Наверное, он никогда не был так рад посещению полицейского участка, как сейчас. Теперь-то блюстители порядка – впервые в жизни – должны были ему помочь.

За железной входной дверью оказался узкий неосвещенный «предбанник», а следом за ним шел просторный коридор (в голове Ильи даже всплыло затейливое слово «фойе»), по обеим сторонам которого тянулись двери, ведущие, скорее всего, в кабинеты сотрудников, работавших здесь в вечернее время. Одна из дверей была настежь открыта.

Тишину участкового пункта вдруг нарушили жуткий треск и шипение, выплеснувшиеся в «фойе» из кабинета с открытой дверью. От испуга и неожиданности Илья вздрогнул и замер на месте, невольно вслушиваясь в доносившиеся, по-видимому, из рации донесения:

– Беркут! Беркут! Ответь Рубину! Ответь Рубину! Где вы находитесь? Направляйтесь по адресу: улица Советская, 21! Как приняли? Отправляйтесь по адресу…

Постояв с минуту, Илья постучал по деревянному косяку двери и произнес насколько мог громко, чтобы его услышали в кабинете:

– Можно?!

– Кто там?! – послышался в ответ знакомый грозный голос старшего участкового.

Илья шагнул вперед и встал в дверном проеме, не решаясь войти в кабинет:

– Это я, Марат Бейсенович! Илья… Переделкин… Советская, 15.

– А-а… Что ты здесь делаешь, Переделкин?! – спросил, удивленно вытянув лицо, старший участковый, ожидая увидеть у себя в опорном пункте кого угодно, но только не Илью.

На полицейском была форма советского образца с погонами майора. Сидя за небольшим столом, очень напоминающим школьную парту, на котором стояла пишущая машинка, он повернулся всем корпусом в сторону Ильи и, облокотившись левой рукой на край стола, жестом пригласил его присесть на стул, стоящий рядом.