Моя сопровождающая поставила на столик свой поднос, затем оперлась на спинку стула сидящей за столом леди и наклонилась к ней. Я молча стояла, глядя на эти переговоры. Перекинувшись парой слов с девушкой, снова вернулась ко мне.

– Пойдем, я покажу тебе, что тут и как, – сказала девушка.

Я посмотрела на сидящую. Та не обернулась ко мне, и вообще не пошевелилась. Что же за кадр такой? Неужто местный шериф?

Сопротивляться я не стала и последовала за белокурой провожатой. Мы снова прошли через всю столовую. Я украдкой рассматривала окружающих. Все девушки, находившиеся здесь, носили платья одинакового покроя. Различия составляли цвета: желтый, бледно-зеленый, голубоватый, выцветше-розовый, светло-фиолетовый и наш бежевый. К слову, за каждым столом собирались девушки, преимущественно одной цветовой категории. Смеси цветов встречались редко.

– Тут у нас еда, – мне в руки сунули поднос.

Несколько столиков, выставленных под прямым углом, изобиловали тарелками. Большая часть их них оказались пустыми. Наверное, я немного опоздала, и леди уже успели набрать себе еды.

– Надо же… – грустно протянула моя спутница, заглядывая в большой черный чан. – Всю рисовую кашу съели! Придется тебе довольствоваться молочным супом.

Молочный суп? Что ж, мне не привыкать. Вот Полина Андреевна никогда особо не заморачивалась, нравится нам ее стряпня, или нет. Обедая в кафетериях и ресторанах, она бы и вовсе бросила готовку, но нас требовалось кормить. Поэтому много лет подряд на завтрак мы с Лерочкой употребляли рисовую кашу. Уж не знаю, почему именно ее, ведь сама Полина Андреевна никогда не завтракала с нами. Но факт оставался фактом. Теперь я на дух эту кашу не переношу.

– Ничего, переживу как-нибудь, – ответила я, ставя на поднос тарелку с бутербродами из хлеба, масла и сыра.

Девушка взяла со стола чашечку чая, поставила на мой поднос. Чашка казалась настолько маленькой, что, вспомнив любимую пол-литровую кружку, мне непременно захотелось взять еще одну. А лучше две.

– Вообще, лучше приходить пораньше, тогда можно урвать что поинтереснее. А по поводу места… – моя собеседница обернулась и окинула взглядом помещение, – старайся садиться за большие столы, где сидят леди твоего цвета. Тогда точно не выгонят.

Девушка внезапно улыбнулась своими пухлыми губами, как бы намекая, что на этом ее помощь заканчивается. Жаль, конечно. Я была уверена, что мне разрешат сесть рядом с той загадочной леди. Но, похоже, нет.

– Спасибо, – я улыбнулась в ответ.

Что ж, Трина, еду тебе показали, а дальше плыви, как хочешь. Я принялась высматривать место, куда можно присесть.

– Кстати, – вдруг, как бы спохватившись, продолжила моя собеседница, – почему ты поступила только в последний год обучения? Где ты училась ранее?

Я медленно перевела на нее взгляд. Девушка внимательно смотрела на меня. Она выглядела крайне задумчивой. Перебирает все известные ей женские Академии?

Честно говоря, вопрос поставил меня в тупик. Нет, что отвечать, я знала. Нет смысла лукавить. Но, вспоминая реакцию Келлерманов на мою школу… Хотя, с другой стороны, ну а что я теряю? Не всем везет родиться с золотой ложкой в…

– Я иностранка, – уклончиво ответила я. – Училась в другой академии. Вряд ли ты знаешь…

– Правда? – девушка тоже прищурилась, затем улыбнулась. – А я так и думала! Я заметила твой акцент! Ты так говоришь… Напевно, точно тянешь слова. Так, откуда ты? Италия?

– Россия, – ответила я.

И вот тут девушка удивилась. Она вдохнула и медленно выдохнула. Широкие пазухи курносого носа раздулись. Я заметила точку на правой пазухи носа. Это что, пирсинг? Внимательно рассматривая лицо леди я также заметила точки над бровью. А вот это неожиданно…