Нич-ч-чего! Мы тоже кое-что умеем. Ничего-ничего!

Джона щекой прижалась к дереву, погладила шершавую поверхность. Почти с нежностью.

«Это твой шанс, «Ускользающий», воспользуйся им и отомсти человеку, терзавшему тебя столько времени. Это твой шанс уйти с честью, освободиться и уничтожить своего мучителя», – вкрадчиво напомнила она корвету.

И чуть не потеряла сознание от дикой звериной радости «Ускользающего», пронесшейся сквозь ее сердце, будто ураган. Ничуть не менее слабый, чем тот, который бушевал за бортом. Право же, теперь капитану Нимрэйду и его команде было чем занять себя, кроме удовлетворения плотских радостей с беззащитными пассажирками. Судя по тому, как швыряло Джону и Грэйн по их «будке», на всех палубах корвета творилось нечто невообразимое. Неведомо, как справлялись моряки, но женщины только и успевали, что цепляться за переборки и выть в голос, стараясь перекричать свой страх. Какая там морская болезнь! Джона потеряла счет времени и, казалось, перестала что-либо соображать.

Взбесившийся корвет бросало из стороны в сторону, где-то рядом за стенкой натужно скрежетал штуртрос, но шуриа могла бы поклясться, что корабль практически не слушался руля. «Ускользающий» не желал больше подчиняться смертному, да и вообще кому бы то ни было.

– Наверх! – заорала Грэйн и потащила шуриа к люку. – Все равно, кто там… и дверь заперта, но нужно наверх!

Корабль содрогался и трещал, но ролфи чудился в какофонии бури вовсе не страх корвета, но… какое-то дикое, свирепое предвкушение. Корабли – дети Морайг, так может быть…

Конец ознакомительного фрагмента.