Боже, Антон, пожалуйста, найди меня.

Остаётся лишь надежда на брата, что он кинется меня искать. Не увидит на обусловленной точке и поднимет на уши всю округу.

Может быть тогда эти люди, наконец, поймут, что совершили ошибку. Ту ошибку, которая мне стоила тысячи нервных клеток.

Сквозь пелену в глазах пытаюсь рассмотреть, где я.

Бетонные обшарпанные стены с засечками то тут, то там. В углу стоит металлический унитаз, не прикрытый даже подобием ширмы.

У стены под небольшим окном подобие кровати. Эта металлическая конструкция с пружинами посередине вряд ли может таковой называться. Раковина сантиметров пятнадцать всунута тоже в угол.

Осматриваю это убранство и невольно начинаю дрожать от рыданий.

Господи, где я оказалась.

Это как тюрьма, пусть я и не была в подобных местах, но, судя по тому, что видела в телевизоре, это очень похоже. Возвращаюсь к металлической двери, тарабаня по ней.

– Эй! Выпустите меня! – благодаря рыданиям выглядит жалко, но я не могу просто смириться: – Откройте! Откройте эту чёртову дверь!

Силы уходят стремительно, и я оседаю на пол, подперев собой дверь. Тру лицо до боли…

Как же мне выбраться отсюда?

Смотрю в просвет, что оставляет окошко, но прутья явно мешают моему спасению.

Вся жизнь перед глазами проносится, комната небольшая в коммуналке в городе. Книги, что корешками выстроены рядом на полочке, небольшой стол с фикусом сбоку, чтобы его ростки спускались и вились дальше к подоконнику. Аккуратная постель, заправленная разноцветным покрывалом с геометрическими узорами.

Денис… который часто бывал у меня в гостях. Он пока живёт с родителями, поэтому к ним мы ходили лишь один раз на чай, чтобы познакомиться. А остальное время проводили наедине в моей комнате.

Как же теперь быть.

От мыслей о той жизни становится хуже. Потому что безнадёжное ощущение буквально преследует меня. Висит огромным серым облаком, и я не знаю, куда от него спрятаться.

Понятия не имею, сколько времени проходит, пока я, завалившись на бок, дремлю из-за бессонной ночи, но как только слышу лязг замка, тут же подскакиваю, пятясь подальше к стене.

Здесь жутко холодно, но как будто организм уже привык. И если его и трясёт, то только из-за паники, которая вовсю наполняет каждую клеточку моего тела.

В ожидании с ужасом в глазах не дышу, потому что не представляю, что ждёт меня.

Дверь открывается, и я во все глаза таращусь на входящего, узнавая в нём того мужчину.

Он медленно осматривает помещение, и я слышу, как дверь закрывается обратно. Сглатываю, не в силах ни кричать, ни бежать пытаться остановить её.

Он останавливает свой взгляд на мне. Проводит снизу до верха, а руки невольно прикрывают край платья, от которого уже осталось одно название.

Монстр делает шаг ближе, и если бы можно было вжаться в холодный бетон сильнее, я бы вжалась. Испуганные глаза, что бегают по нему, его совершенно не смущают.

Наоборот, мне кажется, будто ему даже нравится чувствовать этот страх. Нахмуренные брови – это единственное мимическое проявление на его лице, в остальном лишь равнодушная безжалостная маска.

– Снимай платье, – озвучивает он хриплым басом, засовывая руки в карманы.

Мотаю головой в разные стороны и слово вымолвить боюсь.

– Я говорю. Ты делаешь. – резко и грубо добавляет.

Стою, а двинуть ни рукой ни ногой не могу. Просто будто застыла.

Я не собираюсь этого делать.

Не буду и всё.

Он с пару секунд наблюдает всё так же, только лишь взгляд прищуривает, а затем делает шаг ближе.

Грудь то вздымается, то опускается, пока этот бездушный человек приближается.

Я уже почти скулю в голос, а он в одно движение вскидывает свои руки и рвёт на части тонкую ткань летнего платья.