– Почему отказал? – сразу спросил Сергей.

– Я же просто директор банка! – улыбнулся Ростислав Фёдорович. – Ты же знаешь, Серёжа.

– Хорошо сказал! – усмехнулся Сергей, потом впился в отца взглядом и ещё раз усмехнулся. – У тебя свои соображения, да. Или, может, ещё один скелет в шкафу. – Он наклонился вперёд: – Или два, папа?

– Как день, Серёжа? – мягко спросил Ростислав Фёдорович.

Сергей пожал плечами – мол, так, ничего особенного.

Ростислав Фёдорович слишком хорошо знал сына, поэтому просто молча ждал.

– Знаешь, пап, я постоянно возвращаюсь к мысли о том, что всегда можно всё исправить, – прервал наконец молчание Сергей.

– Перестань, – поморщился Ростислав Фёдорович. – Я устал от этого.

– Понимаю, – кивнул с улыбкой Сергей. – Я бы на твоём месте…

– Нет, не понимаешь, – перебил его отец. – И я скажу тебе, почему. Потому что ты – на своём месте. И, слава Богу, моими стараниями это так и осталось.

Сергей довольно улыбнулся: он с полпинка заставил отца завести свою шарманку. Ростислав Фёдорович тоже это понял и тут же разозлился, но, увы, остановить свою шарманку уже не мог.

– Ты думаешь, тебе тяжело, ты перенёс травму. Нет, сын. Всё, о чём ты говоришь, – это псевдопсихологическая мура, которой тебя напичкали по моему недосмотру. Ты ничего не помнишь и помнить не можешь. У тебя всегда был я. А её у тебя, считай, никогда и не было. – Ростислав Фёдорович ядовито улыбнулся. – А если не было, как ты можешь говорить о боли? Тебе разве есть с чем сравнивать, а? Ну-ка ответь мне. Сын, я не хочу больше этих разговоров. Смотри, ты умница, ты такой красавчик. Кто может сказать то же самое о своём сыне, а?

– Ну папа-сантехник так однозначно не скажет, – усмехнулся Сергей.

– Ладно тебе. Думаешь, мало детей банкиров, которые из себя ничего не представляют?

– Но до небес меня все-таки возносить не надо.

– У тебя проблемы с самооценкой? – с профессиональной вежливостью психиатра осведомился Ростислав Фёдорович.

– Это у тебя проблемы, – коротко хохотнул Сергей. – И не только с самооценкой. – И неожиданно даже для себя самого выпалил: – Папа, мне надоел этот ресторан.

– Не новость, – невозмутимо сказал Ростислав Фёдорович. – И чем ты теперь хочешь заняться?

– Не знаю, – лениво протянул Сергей. – Может, банк? – Он посмотрел на отца в упор, не скрывая насмешки.

– А два банкира в одной семье – не многовато ли? – спокойно поинтересовался Ростислав Фёдорович.

– Или агентство, – сменил пластинку Сергей. – Детективное, рекламное, брачное. – Он заметно оживился. – Чтоб люди, люди, знаешь, были, вся эта суета, надежды, поражения, ну, всё чтоб такое вокруг было.

– Ты – социопат, сынок, – нейтрально, словно диагноз поставил, произнес Ростислав Фёдорович. – Радует, что убивать пока не хочешь.

– Хорошо сказал, – согласился Сергей. – Пока не хочу.

– Определись с профилем. Составь бизнес-план. Завтра жду в банке. —Ростислав Фёдорович поднялся и, уже уходя, не удержался от шпильки: – Спагетти всё-таки отвратительные у тебя. Уволь повара.

– А может, убить? А, пап? – ласково спросил Сергей у спины отца.

Спина услышала и явно не согласилась, но останавливаться не стала.

Сергей вздохнул, оглядел помещение. Делать было решительно нечего. Он встал и тоже пошёл к выходу, намереваясь поехать в клуб и устроить там очередной скандал.

Так бы и случилось, если бы в этот вечер ресторан Сергея не решил посетить Алексей Давыдович, который стал очень даже вольным слушателем беседы Сергея с отцом. И, судя по его лицу, остался этой беседой весьма доволен. Он-то и заставил Сергея изменить планы на вечер.

– Ваш папа́ не прав. Я бы повара тоже убил! – негромко, но внятно сказал Алексей Давыдович, когда Сергей поравнялся со столиком, за которым тот сидел, прикрывшись газетой до поры до времени.