– Как тебя зовут?

– Марина.

– Марина, я действительно тебе советую делать всё, что тебе говорят. Так безопаснее для тебя же самой.

– Но…

Нет, она не станет снова повторять то, что уже сказала не раз. Потому что эти девушки здесь, кажется, по собственной воле. Или же нет?

Она быстро окинула их взглядом – как рабыни для секс-услуг они не выглядели. Ухоженные, красиво одетые. На одной – лёгкое платье, две других – в красивых пеньюарах. Впрочем, откуда ей знать, как именно должны выглядеть рабыни для секса?

Вернувшись к постели, села на самый её край и принялась судорожно соображать. Итак, её отсюда не выпустят – не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Зато о том, где она находится, знает мама. Если сегодня вечером с ней не созвониться, как скоро она окажется здесь? Пустят ли её к дочери? Нет, даже у самой себя это спрашивать глупо. Она позвонит в полицию? Вызовет её сюда?

Этот притон должен как-то существовать… сюда приходят клиенты? Они ничего никому не рассказывают после?

Чувствуя, что голова вот-вот разорвётся на части, Марина сжала виски руками. Девушки, кажется, почти потеряли к ней интерес. Сначала разошлись каждая в свой угол, после чего та брюнетка, которая, судя по всему, была у них главной, вообще вышла из комнаты. Безо всяких препятствий!

Марина снова вскочила с кровати и бросилась к двери, но стоило только перешагнуть порог, как её схватили и запихнули обратно.

– Марин… стой.

Одна из девушек, невысокая рыжая и с веснушками на лице, схватила её за руку, когда Марина метнулась к окну и выглянула наружу. Их комната находилась на третьем этаже, а само окно было забрано кованой и тонкой, но всё же решёткой.

– Да стой же ты!

– Что значит, стой?!

Марина снова не сдержалась, переходя на крик. Они что, не понимают, что здесь творится?

– Я не хочу здесь оставаться, слышишь? Не хочу!

– Подожди… Эля правильно сказала, что лучше будет, если станешь делать всё, что скажут. И поверь, никто не сделает тебе ничего плохого.

– Мне уже сделали плохо! Я не хочу тут быть…

Из горла вырвалось судорожное рыдание. Она отчаянно боялась – прежде всего неизвестности. И снова стало тошнить от этого испепеляющего кошмара.

– Неужели вы здесь по своей воле?

– Да. Мы – да. Хотя, тоже когда попали сюда, совсем не хотели здесь оставаться.

– Почему остались?

– Потому что уйти отсюда можно не сразу.

– Что значит, не сразу? Через сколько я смогу?

– Когда Паоло разрешит.

– Да какое он имеет право?!

– Марин… успокойся. Он всё расскажет тебе сам. Что ты должна будешь сделать, чтобы уйти. Если в итоге захочешь, конечно.

– А почему ты здесь остаёшься?

– Потому что мне это нравится. И потому что мне платят очень хорошие деньги.

– А как же друзья, родные, близкие?

– Никто не запрещает мне с ними встречаться. Не часто, конечно, но я не жалуюсь.

Марина закусила губу, снова возвращаясь к постели. Может, когда она снова увидит Паоло, сможет уговорить его её отпустить? Эти девушки здесь находились по своему желанию, но она-то совсем не хотела оставаться тут. Он сказал, что они занимаются эскорт-услугами, а она в этом ничего не смыслила. Всё, что она позволяла себе за все девятнадцать лет жизни – несколько поцелуев и петтинг.

Забравшись на кровать прямо в обуви, Марина обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Если этот чёртов Паоло сам должен будет рассказать о том, что она должна сделать, чтобы получить свободу, она просто обязана донести до него, что совершенно ему не подходит. И пообещать, поклясться, что ничего никому не скажет, когда выйдет отсюда.

Впрочем, наверное, она слишком наивная, если верит в то, что это сработает.