За побег меня по головке не погладят.

Голова начинает раскалываться от прилившей крови. Вишу вниз головой. В унизительной позиции.

Лишь бы никто в уборную не ворвался.

И не увидел мою оттопыренную попку.

– Помоги, – шепчу, подняв взгляд на мужчину.

– Не слышу, девочка, – хмыкает, наслаждаясь ситуацией. – Что говоришь?

В такой позиции мы почти на равных с Громовым. Моё лицо напротив его. Даже чуточку выше.

Но смотря на мужчину сверху вниз я не чувствую ни капельки силы. Ещё более слабая, чем когда он прижимал меня к стене.

– Помоги, пожалуйста, – выдавливаю из себя, сдавшись. – Я не могу выбраться.

– За свои глупости, малышка, нужно отвечать, – хмыкает, уголок его губ дёргается. – Ты же как-то планировала сбегать? Вперёд.

– Я не могу.

– Ярослава, – растягивает моё имя медленно, смакует. А в каждой гласной звенит предупреждение.

– Я не могу, Наиль. Я… Я застряла.

Это правда. Пытаюсь чуть протиснуться, но не получается. Как будто что-то зажало и не пускает дальше.

Но…

Плечи ведь пролезли! Почему тогда дальше не прохожу?

Ой, или это про кошек было?

Блин.

А этот громила… Начинает трястись от смеха. Даже не сдерживается, ржёт во всё горло. Обиженно поджимаю губы.

Мне тут плохо. Не по себе. Начинает тошнить. А он развлекается, смотрит на меня и снова смеётся. Обиженно всхлипываю.

– Это не смешно, – я поджимаю губы. – Некрасиво смеяться над тем, кому плохо.

– Над бедовыми можно. И что мне с тобой теперь делать? – подходит совсем близко, подцепляя мой подбородок пальцами. – Как будем проблему решать?

– Эм… Вы мне поможете вылезти и…

– А расплачиваться за помощь как будешь? Сейчас губами? Или задницей застрявшей?

– Нет!

Я вся пылаю от мысли, что Гром с моей несчастной попкой делать будет.

Я говорила сестре, что не надо перед выставкой булочки наминать.

– Да что от одной будет?

Вот Асе ничего. А у меня задница в окно не пролезает!

– Пожалуйста, Наиль, – у меня нет другого выхода. – Мне правда сейчас станет очень плохо.

– Я помогу, – кивает мужчина, проводит пальцами по моим губам. – Если ты правильно попросишь. А после – за мои услуги расплатишься.

– Расплачусь? Как?

Спрашиваю, и тут же прикусываю губу. Случайно задеваю подушечку пальца Наиля. Солоноватый вкус вспыхивает на языке.

Я вся пылаю.

Понимаю, что у Грома всё к сексу сводится.

А теперь мне никуда не деться. Когда я застряла, а мужчина отправляется за мной.

Ведь теперь Наиль сможет сделать со мной всё что угодно.

И я не сбегу.

Я думала, что лежать на полу среди сотен богатых гостей это унижение. Но сейчас ещё хуже.

Хотя свидетель только один. Но есть ощущение, что Наиль не даст мне забыть об этом до конца моей жизни.

Я охаю, почувствовав давление на попку. Горячие ладони мужчины нагло забираются под платье. Мнут, трогают.

Проходят в опасной близости от моего лона. Кожа покрывается мурашками.

– Задница зачётная, – от комплимента Наиля мне тут же душно становится. – В попку уже пробовала?

– Нет!

– Со мной попробуешь. Со мной, девочка, ты всё попробуешь. Лучшим учителем стану.

Жаль, на таких «учителей» нельзя заявление написать. Чтоб поменяли. На кого-то более приличного.

Разве у Громова мало девушек? На такого красавчика, уверена, многие заглядываются. К тому же, ещё и солидного, успешного.

А Наиль ко мне пристал.

Наверное, все его фанатки сбегают, когда слышат эти пошлые комментарии.

– Не надо, – пищу, ёрзаю, но всё ещё не могу сбежать. – Не так же. Не в окне!

– В окне, на столе, на диване. И далее по списку. У меня на тебя большие планы, сладкая.

Одновременно происходит несколько вещей.

Наиль поднимает вверх створку окна, которой меня прижало.