Похмелье отступает, и просыпается голод. Не до ее тела, а самый обычный. В моем желудке уже почти сутки не было ничего, кроме алкашки, и девчонка точно голодная, а дома шаром покати. Останавливаюсь у первой попавшейся кафешки. «Тануки». Хм, суши на завтрак-обед. Ну, ок.

Мы занимаем столик на крытой веранде, и к нам тут же подлетает услужливая девушка восточной внешности.

— Посмотрите меню или готовы заказать? — спрашивает, заглядывая мне в рот.

Есть у меня одна особенность: на меня залипают женщины всех возрастов, цветов кожи и вероисповеданий. И Лали такое пристальное внимание ко мне официантки явно неприятно. Не понимает еще крошка, что у нас впереди яркая совместная история. Может, и короткая, но определенно запоминающаяся.

— Сначала посмотрим, спасибо, — киваю я, чувствуя невыносимую тягу закурить.

Наблюдаю за Лали, которая скорчилась в комок в просторном кресле.

— Заказывай, что хочешь, — говорю, кивнув на меню.

Знаю, что ее очень запаривает собственный зачуханный внешний вид в общественном месте, но мне плевать на условности, тем более что Лали будет чудо как хороша, когда я ее переодену.

Она откидывает тяжелую кожаную обложку и блуждает испуганным взглядом по позициям меню.

Сухо сглатывает, поднимает на меня глаза, полные смятения, и тихо просит:

— Можешь сам выбрать?

Обычно мои пассии и без меню знают, чего хотят, как, впрочем, и собственную цену, но Лали — другой фрукт: вероятно, питается дошиками и гречкой и всех этих иноземных изысков сроду не видала.

— Без проблем, — киваю и перечисляю позиции вернувшейся официантке: — четыре большие «Филадельфии», два Том-яма, сотку саке и лимонад «Юдзу-Лайм». Напитки сейчас, остальное по готовности.

Вскоре на столе появляются маленький глиняный кувшинчик и две такие же стопки с иероглифами, а также лимонад в высоком стеклянном бокале с соломинкой и кружочком лайма, надетом на край.

Я наливаю полную стопку зеленоватой, подогретой рисовой водки и поднимаю ее, кивнув Лали:

— Твое здоровье, Евлалия.

— Лали, — упрямо настаивает на своем девочка, отпив немного лимонада.

— Лали, — повторяю я, вновь почувствовав, как от мягкого звучания ее имени по телу расползается рой мурашек.

Девочка с таким именем просто создана для постоянных ласк и будуарных утех. Хочется, чтобы она кончала много и часто. От члена, пальцев, языка — неважно.

— А тебя как зовут полностью? — смелеет моя новая зона ответственности. — Не бывает таких имен, как Арс.

— Арсений, — морщусь от только что влитого в себя саке. — Но так меня зовут только на работе, лады?

— Кем работаешь? — спрашивает, явно пытаясь прикинуть, кем трудится чувак, не замечая тратящий ее месячный бюджет на один перекус.

— Потом, — отмахиваюсь, глотнув еще немного саке. Цель не нажраться в середине дня, а немного расслабить нервную систему.

Уж не знаю, бормотуха ли виновата, или еще что, но теперь Лали кажется мне еще более привлекательной. Просто пальчики оближешь, какая конфетка с нежными родинками на щеке.

— А мне нравится имя Арсений, — робко улыбается мне.

— Для тебя я всегда Арс, девочка, — расплываюсь в довольной ухмылке и откидываюсь на мягкую спинку кресла.

Официантка приносит наш заказ и выставляет на стол тарелки. Лали смотрит на все это глазами маленькой дикарки. Берет палочки, вытаскивает их из бумажной обертки и тут же кладет на стол.

— Ты не голодная? — удивляюсь я.

— Нет, — мотает головой, а у самой живот урчит так громко, что, кажется, все слышат.

До меня вдруг доходит, что Лали без понятия, как пользоваться палочками. Уже собираюсь запросить приборы, но меня озаряет идеей получше. Беру ее палочки, подцепляю сушину, купаю ее в соевом соусе и подношу ко рту девчонки.