Осколки изначальной тьмы смешивались с моим мраком, и я наслаждался отсутствием боли, движением воздуха в груди и лёгким ветром на восстановившейся коже.

Выжил. Надо же.

Ещё несколько мгновений я позволил себе стоять, наслаждаясь триумфом.

Казнь мрака.

Артефакт невообразимой древности, считавшийся утерянным. Напитавшись водой, он накрывал пространство в десятки дневных переходов изначальной тьмой, превращая всё в чёрную пыль. И после этого утихал на столетия, накапливая силу.

Последний раз такой применили полторы сотни лет назад, если верить записям из библиотеки горного дворца. Не верить не было оснований. До сих пор на той территории мало что растёт.

А я эту штуку голыми руками… Впрочем, выбора не было. Единственный, пусть и иллюзорный шанс уцелеть. И я его не упустил.

Сознания коснулся насмешливый образ от Дрейна: переливающийся всеми цветами радуги дракон поднялся на задние лапы, раздул зоб и потешно хлопал крыльями. Я невольно усмехнулся. Ты прав, дружище, стою тут и горжусь собой. Но я имею право порадоваться тому, что мы все живы.

Дракон послал сгусток образов.

Вид с высоты на крылатый монастырь. Аромат белых цветов в горной долине. Прохлада ручья с чистейшей водой. Женская рука на чёрных чешуйках. Копна коротких каштановых волос.

Я нахмурился. И только тут обратил внимание на узор запахов вокруг себя. Глубоко вдохнул, разом охватывая всю картину, чувствуя, как тело каменеет. Внешней угрозы лагерю пока нет, про Свена, Эгбета и схватку их драконов я подумаю позже, сейчас необходимо срочно разобраться с монахиней.

Медленно развернувшись, я уставился на неё. Бледная и напуганная, с дрожащими губами, в мокрой одежде, облепившей совершенное соблазнительное тело. Маленького роста, тонкая и хрупкая, она сидела в седле прямо. Храбрилась, но пахла диким страхом.

Вцепившись в гриву, она сползла на землю, опустившись на колени.

Я не мог отвести взгляд от её глаз.

Чёрных и прекрасных как знойная чёрная ночь на южном побережье.

Но хуже всего был её аромат. Свен, когда тебя лекарь вытащит из-за грани, я тебя ещё два раза туда загоню. Я же давал тебе флакон, приглушающий запах!

Дрейн одобрительно рыкнул в моей голове, и я направился к монахине, ступая нарочито медленно, давая себе время подумать.

Мой дракон оживился от моей мысли избить Свена и забросал меня образами яростного полёта и схваток за самку.

Когти, рвущие крыло соперника. Кровь на зубах, пробивших чешую на лапе. Удар хвоста, вбивающий поверженного противника в землю.

Краем глаза я увидел движение старших всадников ко мне. Сейчас им было плевать, что я их генерал, что я только что разрушил древний артефакт, да и на всё остальное плевать.

Монахиня появилась очень не вовремя. На днях десяток дракониц поднимутся в брачный полёт, и самцы предвкушают славную драку. Дрейн был намерен подмять лазурную Сапфиру, редкую красавицу, и раззадоривал меня взять монахиню.

Блудница же пахла так, что в штанах вставало колом, кровь кипела, а мозги превращались в желе. И такое же творилось со всем моим командным составом.

Надо было её убить. Может, ещё не поздно?

Ко мне решительно шагали семнадцать старших офицеров. Я понимал, что им в мозги стучатся их драконы. Судя по узору запахов, всадники настроены всерьёз. Свен, на щеке которого щеке пылало разрешение от монахини, ранен и не скоро очнётся. А значит, любой офицер вправе взять её себе.

Драконьи всадники слишком тесно связаны с драконами. Мы получали их силу, но с ней и их слабости. Одну из них я учёл, когда направил армию в эту закрытую долину на период драконьего гона.

Я подошёл к монахине вплотную. Она стояла передо мной на коленях, смотрела снизу вверх испуганными глазищами.