– Нет, не понимаю.

– Да пойми ты, – я уже начинаю ненавидеть всех и все. Я не знаю, что мне нужно для полного счастья, может, именно на Сахалине разберусь в себе.

– Ты такая уродилась – перекати-поле, не можешь сидеть на одном месте, – зло сказал муж. – Имей в виду, на развод я не согласен. Подадим заявление, пусть срок дадут для раздумий, может, мозги у тебя на место встанут. Иди сейчас же на вокзал, сдавай билет.

– Не могу, – тихо сказала Оксана. – Я не знаю, как тебе объяснить, но я просто умру, если останусь. Я чувствую себя несчастной.

– Денег не дам, – сказал муж. – Раз ты такая самостоятельная, сама заработаешь. Только что последний кредит выплатили за мебель.

У Оксаны после покупки дорогостоящего билета на самолет от зарплаты не осталось ни копейки.

Они как раз только закончили обставлять квартиру, взяли мягкую мебель в кредит.

Но она была абсолютно уверена, что не пропадет, заработает еще. Чего у нее всегда было с избытком в последние годы – это денег.

Были деньги, но не было счастья. Счастье нельзя измерять деньгами.

Поняв, что она не отступит, муж с неохотой согласился и даже отвез ее на вокзал на служебной машине, поцеловал на прощание и сказал, что будет ждать.

Он был абсолютно уверен, что она побегает и вернется.

От хороших мужей не уходят, не правда ли?

А сейчас Оксане стало смешно от собственной глупости, и это был, несомненно, смех сквозь слезы.

– Боже, это же самый край света! Куда я попала?! – спрашивала она себя снова и снова.

– Не ныть! – приказала она себе. – И не в такие передряги попадали. Чернобыль вспомни.

– На романтику потянуло, в край каторжан и вечной мерзлоты, – напомнила она себе.

– Непроходимая идиотка, и это самый лестный для меня эпитет!

Так, ведя мысленный содержательный диалог сама с собой, Оксана поравнялась с маленьким деревянным домиком.

Сощурив немного близорукие глаза и хорошо присмотревшись, под тусклым фонарем над облезлыми деревянными дверями Оксана разглядела вывеску: «Красногорский рыбкооп. Перевалочная база».

Внизу меленькими буковками виднелась еще одна надпись: «Администрация».

Войдя в сторожку, Оксана увидела представителя этой самой администрации – громоподобную бабу, наливавшую чай из самовара в глиняную кружку. Самовар был настоящим, старинным, медным, с круглыми глянцевыми боками.

А обстановка в избе показалась ей как будто срисованной из старых сказок. Наверняка, так выглядело жилище Бабы Яги, печь, во всяком случае, в точности такая, как у Бабы Яги на картинке из детской книжки.

Фольклорная обстановка, предназначенная для съемки фильма, а не представительство администрации. Ничто здесь не говорило о статусе административного учреждения, разве что черный телефонный аппарат, стоявший на несгораемом сейфе с большой ручкой.

Как будто бы прочитав ее мысли и решив подтвердить догадки о своем статусе ведьмы, толстая баба громовым голосом с нескрываемым злобным ехидством спросила:

– Откуда тебя принесло, красотка?!

Похоже, именно так Баба Яга обращалась к Ивану Царевичу, или к Ивану дураку, в общем, к какому-то Ивану, заблудшему незнамо куда незнамо зачем.

Но Оксане нужно непременно найти к женщине правильный подход, окажись та даже на самом деле Бабой Ягой в человеческом обличье.

– Извините, это Вы – Ковалиха? – заискивающе пробормотала Оксана, заглядывая тетке в глаза.

– Какая я тебе Ковалиха?! – зло ответила она, и, подбоченясь, гордо сказала:

– Я Лидия Васильевна Коваль, заведующая перевалочной базой. Что ты хотела?

Тетка была грубой, и понятия не имела о гостеприимстве, о хороших манерах, и о том, что нужно приветливо встретить заблудившегося в снегах путника. И сказок, по всей видимости, никогда в своей жизни не читала.