Оксана не хотела опуститься до уровня Ковалихи, ходившей на работу в телогрейке и валенках. Конечно, в этом нет ничего предосудительного, носить пальто с валенками, но она старалась держать фасон.

И даже в этом забытом Богом поселке старалась одеваться модно, по старой привычке. Хоть у нее было и немного вещей, но все дорогие и красивые. К счастью, она захватила с собой черное длинное пальто. А на ногах у нее были те самые модные итальянские сапожки на высоком каблуке, в которых она приехала. Можно было считать себя сахалинской модницей.

– Сватья, баба Бабариха и завскладом Ковалиха, – сочиняла Оксана стишки.

Но неспешно текущие мысли, крутившиеся вокруг Ковалихи, того, во что здесь одеваться, и событий, произошедших за день, внезапно прервались.

Возле Оксаны остановилась легковая машина. Водитель приоткрыл ветровое стекло и вежливо спросил:

– Девушка, Вас подвезти?

Собственно, ничего особенного в его предложении не было. На острове в целом жило мало людей, а уж в поселке, где заканчивалась железная дорога, жителей было совсем мизерное количество. Все здесь друг друга знали, и подвезти одиноко бредущего путника водители считали за честь.

И, конечно, все в поселке знали нового товароведа. Даже если это водитель с Красногорска, то он, должно быть, с ней знаком. Все свои всегда останавливались, если видели на дороге ее, Ковалиху, или даже кого-то из грузчиков.

Оксана села в машину, справа от нее молодой водитель, сзади сидели еще три молодых человека вполне приличной наружности.

Машина быстро поравнялась с ее домом, и Оксана сказала:

– Мне сюда, остановитесь, пожалуйста.

Неожиданно для нее, водитель не остановил автомобиль, а на той же скорости, не притормаживая, поехал дальше.

Как-то лениво, сквозь зубы, он вымолвил:

– Да ладно, давай прокатимся. Здесь же скучно, надо себя как-то развлекать.

Оксана поняла, что попала в ловушку. Она попробовала было открыть свою дверь – дверь была заблокирована. Чего на Сахалине было с избытком, так это напичканных электроникой японских машин с правым рулем, в которых двери и окна блокировались с водительской стороны.

– Эй, остановите, я сейчас кричать буду, – сказала она.

Все четверо грубо заржали:

– Ты что, девочка, не знаешь, где живешь? Кричи – хоть закричись, авось, кто услышит.

Машина свернула с дороги, и через полчаса водитель остановился в совершенно безлюдном месте.

Он вышел и открыл пассажирскую дверь:

– Ну, давай, детка, располагайся на заднем сиденье – сейчас быстренько все сделаем, и поедем дальше. Ничего с тобой не случится, жить будешь.

Он просунул голову внутрь, и Оксана, размахнувшись, насколько позволяло узкое пространство салона, стукнула его по голове пакетом с яйцами. Несколько яиц внутри разбились.

Водитель прикрыл голову руками, а жидкость, вытекающая из пакета, вконец его обозлила.

– Ты что, тварь, сопротивляться надумала?! Всю обшивку мне этим дерьмом залила!

Он набросился на нее, вытащил сопротивляющуюся Оксану с сиденья и поставил рядом с машиной. Со злобой он начал срывать с нее пальто, распахнул его, оторвав пуговицы, блестящим веером посыпавшиеся на дорогу.

Оксана от неожиданности впала в ступор, не понимая, что она должна делать, а он все так же остервенело стаскивал с нее пальто.

Трое отморозков сзади глумливо заржали:

– Че там возишься так долго? Давай ее к нам скорей.

– Я Кондрату скажу, уроды, – гневно, каким-то не своим, истерическим голосом выпалила Оксана.

Внезапно возникла немая сцена – все замерли.

– Кому ты скажешь?!

Ей показалось, что водила не поверил своим ушам. Оксана тут же воспряла духом.

– Кондрату, – громко отчеканила она и даже подняла голову вверх.