На нас оглядываются.

Мне уже всё равно.

Может, хоть так постыдится! Но Ципион – и стыд… нет, он вряд ли даже знает такое слово.

И как же, как же несправедливо, что на мужчин не распространяется правило двадцати одного года! Мужчина в любом возрасте жених. Ципиону вот двадцать пять, а всё не торопится заводить семью.

Он щерится в ухмылке.

- Другие? Другие – не интересно, цветочек! Когда суют свои браслеты прямо в руки. Какое в том удовольствие настоящему Охотнику? А вот ты…

Смотрит так, что мне кажется, вот-вот облизнётся. Меня передёргивает от омерзения.

- Увидеть у своих ног тебя… жду не дождусь, моя радость!

Отчаявшись, использую последний аргумент:

- Ты разве не боишься… моего проклятья?

Он откидывает голову и смеётся.

- Я? Чего-то бояться? Ты сдурела совсем? Только идиоты верят в то, чего не видно глазу. Я не такой дурак. Магии не существует. Как и всяких там «сглазов» и «проклятий».

Такой ты дурак, Ципион.

Именно такой.

Потому что есть многое, что не видно человеческому глазу. Я сегодня была свидетелем подобного чуда.

Воспоминания о чужаке снова проросли в сердце ядовитым цветком.

Опускаю глаза. Так и не пришёл. Хотя слово давал. Уже и не придёт, видимо.

А Ципион злится. Цедит разъярённо:

- Смотри на меня, девка, когда с тобой разговариваю! И готовься. Сегодняшняя ночь тебе понра-а-вится, обещаю!

Он нависает надо мной. Никогда ещё так близко не подходил. Вообще никто не подходил, не осмеливался, как будто я прокаженная. Кроме… одного неправильного человека.

Собираю всё мужество в кулак. Заявляю ему с самоубийственной храбростью, хотя голос дрожит, хотя знаю, как выместит на мне потом эту мою храбрость:

- Отойди от меня! Пока ещё я не твоя. Меня защищают законы.

- Пока ещё, Фиолин! – шипит он. - С нетерпением жду момента, когда смогу, наконец, сбить с тебя спесь. Имей в виду. Все парни в деревне предупреждены. Никто не посмеет взять у тебя чашу.

Чаша с ритуальным напитком, которую парень принимает из рук девушки, означает, что он соглашается на её предложение себя. После чего девушка надевает на него брачный браслет. И с этого момента они считаются мужем и женой – перед всем племенем и перед богами.

Вот только Ципион запугал всех.

Никто не возьмёт у меня чашу, никто не примет мой браслет в этот самый последний вечер.

Значит, я пропала…

Камушек на шее вспыхнул огоньком, обжигая кожу. Ещё раньше, чем за моей спиной раздался спокойный голос с нездешним, чужим акцентом.

- Возможно, я не разбираюсь в каких-то нюансах местных обычаев. Но кажется, девушка попросила отойти от неё.

6. 4.2

Я знаю этот голос.

До мурашек на коже – от плеч по спине вниз, до дрожи, с которой начинают согреваться мои замёрзшие пальцы, он мне знаком.

Мой чужак всё-таки сдержал обещание. И пришёл.

А ещё… он обещал, что во второй раз я его увижу.

Я ощущаю его присутствие позади, так же чётко, как чувствовала взгляд из метели. Но не хватает духу обернуться, чтобы проверить. Точно ли теперь он во плоти. Ноги будто приросли к земле.

Уронила руки, смотрю прямо перед собой и ловлю отзвуки чужого дыхания. В абсолютной тишине – потому что даже музыка прекратилась. И мы стоим в перекрестье множества взглядов.

А потом я замечаю, как Ципион ведет глазами вверх, и они опасно сужаются.

Он что же… видит?..

Того, кто стоит у меня за спиной…

Губы Ципиона кривятся, он бросает небрежно:

- Это разве девушка? Это приблудное ничтожество, проклятая кровь. Девка годна лишь на то, чтобы её…

На правое плечо мне ложится тяжёлая рука.

Я бросаю испуганный взгляд вниз и вижу крупную ладонь с красивыми длинными пальцами. На безымянном – массивное серебряное кольцо с ярко-синим камнем. Наверное, одно такое кольцо стоит дороже, чем я.