– Побойтесь Бога! Имейте ввиду, на Луакре есть личности, которые с ним в тесном контакте. И я даже представить не могу, что будет, если вы их тронете, – зашипел Вириар.

– А я Бога боюсь. Верю в него и боюсь, – ответил Кентару. – Только Бог не только с вами, но и с нами. Не так ли?

– Не может такого быть! – возразил Вириар.

– Да так и есть… Ты просто строишь из себя обиженного и отказываешься признать то, что мы живём в одном мире и таким его задумал Господь. Ты же пытаешься меня убедить, что Бог только с вами в контакте. Отнюдь. У нас тоже есть свои мистики и мантры, просто называются по-другому. Всё очень схоже. Мы также почитаем Господа. С чего ты взял, что вы чем-то лучше нас?

– То, что вы делаете, – ужасно. Господь обязательно осудит это, – сказал Вириар.

– То, что мы вас побеспокоили? Это ужасно? Где здесь ужас? Мы по-соседски зашли в гости. Имеем право. У нас с вами нет никаких договоров и отношений. Или может, ты считаешь ужасом то, что всё пошло не по тому сценарию, по которому тебе хотелось? Знай, всё пошло так, как хотелось мне. Ты же воин. Погибли только воины. В чём здесь ужас? Воин радуется, когда погибает на поле боя. Или ты думаешь иначе?

– Не буду спорить… Я уже понял, что у вас за время агрессивной экспансии выработался иммунитет к смертям и ужасу, который вы сеете во Вселенной. Вы просто не замечаете, что творите.

– А что насчёт воинов? – повторил Кентару.

– Согласен, – нахмурился пленник, – но эта схватка была никому не нужна. Воины пали напрасно. Стоило вам более дипломатично изъясняться, и не случилось бы этого побоища.

Генерал погладил подбородок левой рукой и произнёс:

– Благодарю тебя за прекрасную беседу, Вириар. Мы закончили.

Через мгновение двери распахнулись. На пороге появились два солдата.

Генерал медленно поднялся над столом, свёл брови, одарил Вириара суровым прощальным взглядом и вышел из допросной. Оказавшись в основном помещении, военачальник в задумчивости остановился и окинул тяжёлым взором тех персон, что наблюдали за процессом переговоров через стекло. Два десятка офицеров смотрели в сторону генерала с непонятным умилением на лицах.

– Да, – кивнул Кентару и вышел прочь.

***

Пока он шёл до своих апартаментов, его настроение медленно, но верно изменялось. Происходил процесс обратного замещения. Разум возвращался в привычное состояние, и очень скоро он с ужасом осознал, какое сильное влияние оказывает луакрианин на окружающих.

Закрывшись в своём кабинете, генерал приглушил свет и, оставшись в полумраке, возлёг на ложе. Он уставился в чёрное пятно, тень на сером потолке, и стал наблюдать за переменами в сознании. Маховик злости набирал обороты. «Всё не так, кругом обман, коварство!» Не успело пройти и равана, как мирварианский повелитель полностью пришёл в себя и вернул себе прежнее психоэмоциональное обличье.

Поправив форму и приведя себя в порядок, он включил свет и сел за рабочий стол. Глубоко вздохнув, он нажал кнопку на коммуникаторе. Тут же ответил голос секретаря:

– Слушаю вас, повелитель!

– Генау, ко мне!

Через десять хайв переполошенный полковник влетел в кабинет.

– На диван присаживайся, – сурово рыкнул Кентару.

Генау с ходу рухнул на мягкий диван и как следует отдышался. Прогулка с другого конца корабля до кабинета Кентару при нынешнем плохом самочувствии оказалась нелёгкой задачей.

– Хочу обсудить с тобой дальнейшие действия, – мрачно протянул генерал.

– Я весь внимание, – сосредоточился полковник.

– Ты присутствовал при допросе?

– Конечно. Я всё это время был за стеклом.

– Ну и как тебе беседа? – хмуро спросил генерал.