Люк закрыл глаза и покачал головой в предвкушении успеха. Взглянув на одухотворенное лицо друга, Гарри глубоко вздохнул и болезненно сморщился, припомнив бессонную ночь в горах. Перед его глазами возникла картина искореженного самолета, и Гарри почти не сомневался, что сегодняшнюю ночь снова придется провести в поисках.

ГЛАВА 2

Когда-то бедный студент Сорбонны дал себе слово стать властелином миллионов душ, причем ему неважно было, какой ценой он достигнет могущества. Он был самым прилежным студентом на курсе, преподаватели и сокурсники отмечали его способность впитывать знания, запоминая сразу и навсегда все, что доносилось до его слуха, причем неважно, была ли это случайно оброненная фраза или длинная и сложная лекция.

Однажды Рич Маквеллер осознал, что огромный информационный потенциал, прочно обосновавшийся в его подсознании, дает ему право легко и незаметно манипулировать людьми. Он пришел к выводу, что желание многих недалеких правителей построить совершенное общество, основанное на единстве, любви, понимании, праве выбора и свободе во все времена непременно будет терпеть крах, погребая под обломками надежду на мифическую справедливость.

Так у него появилась идея создания нового мироустройства, где власть будет принадлежать избранным лидерам цивилизации, от рождения отмеченным особыми знаками власти, к которым, помимо прочего, он относил не только высокое происхождение, но и развитый интеллект и острую интуицию, позволяющую предвидеть судьбы мира.

Находиться рядом с ним было не совсем уютно, все и всегда ощущали некоторую ущербность, связанную с собственным неумением видеть и запоминать информацию в любом объеме, как делал этот уникальный человек, чтобы в нужный момент достать ее из недр памяти, блеснув интеллектом.

Друзей у него не было, но это его не особо напрягало, еще в детстве он усвоил раз и навсегда, что друзья предают гораздо чаще, чем недруги. Врагов он тоже не нажил, так как умел ровно и обходительно общаться со всеми, не задевая ничье самолюбие.

Оглядывая с высоты прожитых лет собственную империю, Маквеллер сожалел лишь о том, что не вырастил достойного наследника, способного продолжить дело его жизни. Образ жизни не позволил ему обзавестись семьей из опасения стать уязвимым перед лицом опасности, постоянно пребывавшей рядом с ним. Изредка в молодые годы он заводил ни к чему не обязывающие кратковременные романы, но очень быстро разочаровывался, обрывая отношения в самом начале.

Эта сторона жизни его перестала его интересовать с тех пор, как он создал модель нового мирового порядка, в котором не было места сомнениям и разрушительному отчаянию.

Конспирология была его любимым занятием и здесь ему не было равных, иначе чем объяснить незаметное существование личной империи власти в самом центре Европы под носом у Интерпола?

Мало кто из обывателей догадывался, что высоченные горы изрыты тоннелями, противоядерными убежищами, ракетно-артиллерийским огневыми точками и давно служат хранилищами всевозможного оружия. Наивные туристы-горнолыжники рассекают по снежным трассам горных альпийских курортов, даже не подозревая, что лыжные трассы повторяют конфигурацию многочисленных подземных сооружений и направление многокилометровых лабиринтов.

Свое детище Маквеллер создавал несколько десятилетий, окружив себя преданными исполнителями, искренне верившими в торжество разума. За короткий по меркам истории срок Маквеллеру удалось создать несколько моделей мирового порядка, которые довольно успешно прижились в странах третьего мира. Он вплотную подвел европейские страны к нелегкому выбору преимущества единой валюты перед необоснованно раздувшимся долларовым пузырем, столкнув ведущие державы лоб в лоб в смертельной схватке за власть над миром.