Маквеллер тешил себя надеждою, что его библиотека по количеству раритетов уступала только библиотеке Конгресса США. В отделе древностей имелись месопотамские и шумерские каменные таблички, черепки скрижалей завета, узелковые книги майя. Он мог похвастаться подлинниками философских трудов Платона и Аристотеля, Сократа и Сенеки. Особой любовью и заботой он окружил книги, спасенные жителями Александрии. Обугленные огнем страницы он обработал специальным аэрозолем и поместил книги в вакуумный контейнер, чтобы уберечь от влияния времени.

Он хорошо помнил тот день, когда ему в руки попала написанная на шкуре газели рукопись, которая принадлежала одному из императоров рода Палеологов. Труд древнего пророка, жившего в начале времен, открывал бездну человеческого сознания, дав Ричу ключ к господству над ним. Старинная рукопись кардинально изменила его жизнь, явив откровенное знание о сути всего сущего в подлунном мире.

В закрытом шкафу, ключ от которого был только у него, Рич хранил оккультные артефакты, одновременно обладающие силой созидания и разрушения по желанию владельца.

Маквеллер не скрывал, что получал знания не только традиционным путем, но и с помощью некой мистической силы, притаившейся в древних артефактах.

Большой сбор в библиотеке означал, что группе предстоит важное и ответственное задание, тем более появившиеся слухи утверждали, что они оказались в сложных обстоятельствах. Все знали, задание настолько важное и всякие ошибки исключались. Возможно, поэтому шеф позволил собраться им в библиотеке, вход в которую всегда был под запретом.

Рич искренне ощущал, что авторы нетленных произведений в такие минуты незримо присутствуют с ним рядом, направляя мысли в нужную колею, поэтому он заботился о том, чтобы мозговой штурм проходил в окружении гениев прошлого.

Речь Маквеллера, по обыкновению, была предельно ясной и лаконичной, с допустимой долей требовательной жесткости. Он знал, что вызывает страх у всех, кто находится с ним в одной упряжке. Неприкрытый страх и любопытство он видел и сейчас в их глазах, и это его полностью устраивало. Он был уверен, что любовь не способна заставить людей четко выполнять приказы и верно служить идее, а именно страх потерять его доверие и стать неугодным движет ими.

Дождавшись, когда последний сотрудник выйдет из библиотеки, Рич обратился к своему главному советнику.

Ханс Таут не напрасно был главным аналитиком империи Максвелла. За долгие годы общения он отлично изучил своего шефа, и мог безошибочно определять его душевный настрой. К своему безграничному удивлению, он уловил волнение в его голосе. Таут был готов дать голову на отсечение, утверждая, что нотки легкой паники впервые нарушили ровное звучание речи Маквеллера, показав, как напряжены его нервы.

Таут успокоил себя, решив, что некоторый повод для волнения все же имеется. Ведь гениальные прозрения шефа не всегда заканчиваются созданием подобных машин, от которых не было спасения за толстыми стенами.

Таут нахмурился, припомнив вчерашнего самоуверенного детектива, под видом туриста шнырявшего по отелю. К сожалению, то, что это сыщик, стало понятно, как только он во второй раз нагрянул вечером с обыском.

Ханс был почти уверен, что именно появление детектива стало настоящей причиной волнения Маквеллера. Таут знал, что по пустякам шеф не будет волноваться, значит, он уловил нечто такое, ради чего стоит внимательней присмотреться к энергичному молодому человеку, причем начать стоит немедленно.

Ханс Таут был уверен, что приказ не спускать глаз с Люка Дюпона следует доверить агенту, затесавшемуся в ряды антиглобалистов, которые целыми днями шумной толпой бродили по городу, выкрикивая призывы сплотиться перед лицом планетарной угрозы.