Затем мир вокруг исчез. Нет – не просто погас свет. Всё физическое пространство растаяло, оставив лишь внутренний экран. Он оказался на раскаленной, иссушенной земле. Горизонт почти не отличался от неба: беспредельная равнина из черного песка и раскаленных камней. Пустота раскинулась, как остывшее море лавы. Он услышал отдаленное эхо собственного дыхания, а потом понял: это не его дыхание.

Он понял, что это было – Эфиопия. Горячей вулканический кратер, скрывающий под собой секреты давно забытых катаклизмов. Перед ним выстроилась база: заслоненный пеплом купол из темного металла, обросший ржавчиной и трещинами. Легкий ветер, казалось, шелестел стальными щупальцами антенн, звучал как далёкий шепот. Прямо перед ним возвышался черный обелиск – гигантская антенна, направленная в небо. Внутри он мог «видеть» свет, который пульсировал, не как прожектор, а как сердцебиение.

В его груди разгоралось странное чувство: не страх, а жгучее предчувствие открытия. Этот контраст с холодной техникой лаборатории заставлял кровь вскипать в венах. Он ощущал дрожь, как будто тело готовилось восстать против сознания, которое вело его дальше и дальше от привычного.

Купол был наполовину разрушен: на одной стороне зиял пролом, из которого тянулась темная шахта. Толстые стальные двери казались сломанными будто давным-давно, и там, где металл едва держался, просвечивало внутреннее сияние. Алексей воспринимал это не глазами – он «видел» структурные разломы, как линии напряжения, протянувшиеся от кратера к звездному небу.

Он ощутил присутствие. Не силуэт, а волну сознания – холодную, бесцветную. И на экране сознания возникли они: гуманоиды, похожие на людей, но без глаз – словно сновидения о людях, забывших, как видеть. Их гладкие лица напоминали маски из чужого обряда или персонажей детских кошмаров, застывших в безмолвии. Их лица – гладкие, как отполированная каменная плита, без отверстий, способных улавливать свет. Они передвигались медленно, с одинаковой грацией, образуя круг у основания обелиска.

Одна фигура обернулась. Он «увидел» её взгляд – не глазами, а через пространственную флуктуацию окружающей среды. Это ощущение было страннее любого зрительного контакта: он почувствовал легкую дрожь внутри своего сознания, как будто его проверяли на прочность.

– Ты пришел из мира теней, – донеслось без звука. Они называли так не из страха, а из знания: их мир был построен на ясности, а человеческое восприятие – фрагментарно, словно изломанный свет. Для них он был тенью – отблеском иного, искажённым, но всё ещё узнаваемым.

Это не было голосом. Это была геометрия смысла, формированная полями. Алексей «ответил» мысленно:

– Я ищу понимание.

– Понимание без глаз – риск, – пространство вокруг отозвалось эхом.

Он ощутил легкую боль в висках.

Появились вспышки фрагментов старых чертежей и формул: схемы магнитного резонанса, расчёты временных эксцессов, визуализация многомерных проекций. Он вспомнил исследования квазиплазменных полей и гравитационных искажений, связанных с высокочастотным резонансом в вакууме. Эти данные были частью архивов, которых еще не существовало. Здесь – в кратере – казалось, они сжимались в единый концентрат, проецируя знания, переданные другим видам задолго до появления человека. Алексей понял, что фрагменты относились к двум внеземным колониям – хотя как именно он это понял, оставалось неясным: информация приходила не логикой, а чем-то, что наука ещё не могла объяснить.

Первая – разрушенная цивилизация в Туманности Стрельца, существовавшая миллионы лет назад. Их физические тела вымерли в результате крупного астрофизического события – вероятно, вспышки гамма-излучения или столкновения с другим массивом материи, но они успели создать распределённую квантовую матрицу – сетку передачи данных, которая продолжает функционировать как автономный информационный организм. Эта система, условно названная «Артефакт-Σ», до сих пор транслирует структурированные паттерны мышления, предназначенные для разумных существ, способных к абстракции.