Быстро листаю ежедневник папы, куда он обычно записывает все нужные номера, и не вижу ничего из нужного мне. Пока из ниоткуда не выпадает черная визитка. Поднимаю её. «Адамс-прайс». То, что нужно. Снизу на карточке, к счастью, номер Джареда. Достаю из кармана телефон и набираю нужные цифры.

Джаред уж точно не ожидал услышать мой голос в трубке телефона. Но у меня просто не было другого выхода, как настоять о личной встрече прямо сейчас. Он пытался разузнать в чём дело, чего я хочу или что случилось. Но я не дала ему единого ответа, сослалась на то, что расскажу всё позже. Мужчина предложил отправить за мной водителя, но я любезно отказалась, несмотря на злосчастную разбушевавшуюся погоду середины зимы. Мне просто никак нельзя было привлекать внимание, чтобы выбраться из дома. А тем более чтоб это сделала подъехавшая ко входу в особняк машина. Поэтому Джаред просто дал мне адрес, на который я должна буду приехать.

Выбраться незаметно из кабинета не составило большого труда, так же как попасть в комнату и максимально тепло одеться. Утеплиться настолько, что мне кажется я даже увеличилась в размере с пуховиком в несколько раз. А вот выбраться из дома незаметно в перчатках, теплом пуховике, сапогах, двоих штанах, шапке, да ещё и обмотанной сверху теплым шарфом казалось очень даже невозможно. Кругом в доме бегающие люди, а я в теплом помещении в одежде по два слоя, хотя пурга вообще-то за окном. К счастью, мне повезло и окольными путями всё-таки удалось выбраться из дома, хоть и не так быстро, как я рассчитывала.

Кто бы мог подумать, что через такие порывы ветра выбираться за пределы территории будет ещё сложнее, чем из собственного дома. Но мне просто нужно было идти. Снег в смесь с холодным ветром ударяет в лицо, щеки ощутимо краснеют, губы поджимаются в тонкую линию. Просто выбраться и поймать машину. К тому моменту, как это происходит, успеваю продрогнуть до нитки, несмотря на не малое количество одежды на своём теле. Печь в машине слабо обогревает мои околевшие щеки. Ну это всё равно куда лучше чем то, что творится на улице.

Мне нужно попасть к дому Джареда любыми способами. Остались какие-то жалкие часы до нового дня, и моя тревога просто не даст мне покоя. Я не могу есть, я не могу спать. Даже если моим предыдущим бракам есть логическое объяснение, то это не значит, что я хочу проверить есть ли и вправду другая сторона. Я её боюсь. Боюсь, что это может оказаться правдой, и брак со мной реально губит мужчин. И сейчас я должна любыми способами показать Джареду, что мисс «Невезение» не подходит для роли его жены.

Такси, к счастью, завозит меня прямо во двор по позволению охраны и останавливается перед входом.

Удивительно, у него что нет рабочих?

Заснеженные кучи вокруг большого особняка заставляют усомниться жилое ли это помещение. И только свет, пробивающийся из окон правого крыла говорит о том, что у этого дома есть хозяин.

Почему никто не убирает этот снег? За ночь же явно столько не намело.

Оплачиваю поездку и выхожу из машины.

Единственное расчищенное место – дорога для машин и небольшая дорожка к дому. И то они уже успели покрыться несколькими сантиметрами снега, и мои сапоги тут же утопают в них.

Следую по дорожке ко входу. Ноги немного скользят на белом камне, покрытом тонким слоем снега. Балкон над крыльцом, колонны которого опускаются вниз к крыльцу, не дают большему попасть на середину. И только по краям и за ними присутствуют горки снега.

Подхожу к двери и звоню в дверной звонок. От нервов начинаю шагать по крыльцу из стороны в сторону, в этот раз молясь о том, чтобы мне точно не повезло при нём. Когда нахожусь у противоположной стороны крыльца неподалёку от двери, слышу тяжелые шаги, приближающиеся к двери. Сердце слышимо стучит в груди. Собираюсь сделать шаг, как поскальзываюсь и падаю на спину, с писком переваливаясь в сугроб. Закрываю глаза, чтобы пережить падение, а когда открываю их, я уже лежу на спине, сложенная как полураскрытая книжка. Моя попа где-то погрязла в снегу, задравшийся пуховик теперь не греет часть спины. Руки опущены на края подмерзшей корки сугроба, в котором я собственно и лежу. А ноги торчат сапогами к верху. И думаю, что это единственное, что будет видно от входной двери.