Так я и стояла, дожидаясь, когда силу ко мне применят. Ведь Леош продемонстрировал мне, какова плата за непокорность. До сих пор щека саднила. Но вопреки моим ожиданиям, никто не спешил место мне мое напомнить.

— Дайте ей маску лебедя, — наконец разорвала тишину женщина. — Она ее заслужила.

5. Глава 5

Глава 5

Сияна

Я глубоко вздохнула, пытаясь прогнать нахлынувшее волнение. Суета и предвкушение чего-то особенного, которые царили в замке весь вечер, каким-то чудом передались и мне. Девушки перешептывались, время от времени бросая косые взгляды в мою сторону. Речи их порой сменялись звонким смехом, от того становилось не по себе. Я нервно теребила пышные рукава моего нового платья, перебирая в голове варианты того, что ждет меня в ближайшем будущем: позор, пребывание в чертогах врага заклятого или смерть?

Наряд, в который мне все же пришлось облачиться, сидел, как влитой. Мягкие ткани, словно ласковые волны, тело мое обнимали, шелестели тихо при каждом шаге. Платье цвета голубого неба. С привкусом свободы, отныне мне неведомой. Волосы мои несколько часов вымачивали в травяном отваре, чтобы придать им золотистый оттенок. Уложенные аккуратными волнами они искрились словно берег песчаный в лучах восходящего солнца, который омывает океан — ласковый, но строптивый и непокорный. Непредсказуемый и враждебный.

— Интересно, князь Томаш уже выбрал для себя фаворитку? — задумчиво протянула Вера, накручивая на палец прядь волос. Отныне они были черными, словно смоль. Впрочем, и локоны остальных девушек сменили оттенок свой. У Цаны алым водопадом по плечам струились, а ярко-рыжие кудряшки Таны медью отливали. Вот только Анисья кажется смогла избежать радикального преображения. Ее волосы, заплетенные в сложную косу, так и остались угольно-черными.

— Не думаю, что выбор князя на тебя пал, — усмехнулась в ответ Тана.

Вера театрально закатила глаза. Кажется, в сестрах она видела истинных соперниц. Конечно. Куда уж мне, не заинтересованной в победе княжне, да неприметной Анисье с ними тягаться?

Мы стояли у запертых дверей, за которыми были слышны голоса. Я стиснула пальцы, негодуя. Хоть я и княжна, но пиршеств и балов пышных никогда не посещала. А там, кажется, как раз празднество было в самом его разгаре. Хоть сердце Томаша жестокого мне и без надобности, но в грязь лицом упасть, да родителей покойных опозорить не хотелось.

— Пора, — шепнула Павла — невысокая женщина всюду нас сопровождающая с самого утра.

Двери тут же распахнулись, а в глазах зарябило от пестрых красок. Пышные наряды всех цветов радуги словно солнечные зайчики заскользили по просторному залу. От ярко-желтого до цвета индиго, с кружевными воланами и меховыми воротниками. Я до сих пор изумлялась привычке варваров носить в столь жарком крае меха животных. Это ведь неудобно и совсем непрактично.

Музыканты играли приятные мелодии, ласкающие слух. Не было в них той живости и бодрости, как в песнях, родившихся в долине Цветущего папоротника, что заставляли сразу пускаться в пляс. Но, тем не менее, пары все же кружились в танце мне не знакомом. Впрочем, сложно назвать тот танец, что я могла бы исполнить. Я не посещала пышных балов и приемов, оттого не спешила осваивать сие искусство. Мама лишь хмурила брови да качала головой, когда я в очередной раз прогуливала уроки танцев.

— В другой раз, — улыбалась я, целуя ее в припудренную щеку. — Еще будет время.

Как оказалось, время слишком быстротечно, а жизнь непредсказуема и жестока. Все, что у меня осталось — это пепел воспоминаний. Только дунь и его след простынет. Тогда останется лишь боль. Колючая и назойливая, не дающая мне ни минуты покоя. Стоит только забыться, как она вновь напомнит о себе свербящим чувством в груди.