9. Глава 9

— Спускайся на завтрак, — бросив короткую фразу, муж уходит, громко хлопнув дверью.

Мне безумно не хочется спускаться и видеть мерзкие лица жильцов дома.

Как представлю перед собой свекровь, так снова в жар бросает.

За время болезни я отвыкла от постоянной ненависти вокруг себя.

Сейчас же мне снова надо погрузиться в мир лицемерия и злости.

Ладони, кстати, почти уже зажили. Уже нет боли.

Взгляд снова цепляется за обручальное кольцо.

Как же мне противно его носить. Снять бы его и швырнуть далеко.

Только я не хочу снова быть наказанной.

Открыв шкаф в гардеробной, равнодушно смотрю на свои платья.

Какая разница, в чем я буду мыть полы.

Выбрав простое зеленое платье ниже колен, собираю волосы в пучок, чтобы не мешались, и выхожу из комнаты.

Голова еще кружится после болезни, но разве мне дадут отлежаться?

Медленно спускаюсь по лестнице, словно попадаю в адский котел, где меня поджарят.

В гостиной за большим столом уже сидит вся семья.

— Доброе утро, — говорю тихо, не знаю, услышали меня или нет.

Главное, чтобы не обращали внимания. Не хочу их косых взглядов в мою сторону.

Поэтому быстро сбегаю на кухню.

Но там с недобрым видом встречают горничные.

Рыжую вообще при виде меня перекосило.

После ее выходки я не сомневаюсь, что она имеет виды на Тиграна.

Может, вообще между ними были или есть отношения.

Пока они суетятся, чтобы подать хозяевам завтрак, я беру пару кусочков хлеба и сыра.

Кладу на тарелку бутерброды, наливаю чай и сажусь за стол.

Меня никто не трогает, и это безумно радует. Но радость моя была недолгой.

— Почему ты здесь сидишь? — Тигран появляется в кухне.

Мрачный, словно грозовая туча.

Чуть не роняю бутерброд и вздохнуть не могу.

— Ты напугал меня. А где мне сидеть? Я уже и на кухне с прислугой не могу поесть? Может, мне конуру поставите во дворе, как для собаки? — мне даже не обидно.

Мне уже все равно.

— Ты должна быть рядом со мной, — суровый тон пугает меня до мурашек.

— Хозяйка дома мне запретила сидеть за общим столом.

— Идем, — командует и протягивает руку.

— Можно я останусь? — сердце истошно бьется, едва я начинаю думать о его мачехе. — Оставьте меня уже в покое. Мне и здесь хорошо.

Впадаю в оцепенение с мольбой в глазах. Только безжалостному зверю плевать на мои просьбы.

— Ты принадлежишь мне. И должна слушаться.

Высокий, статный.

Горничные смотрят на него с обожанием, затаив дыхание.

А я боюсь и ненавижу.

Особенно, когда он прожигает меня почерневшими от ярости глазами.

Не обращая внимания на мои возражения, муж сжимает мою ладонь и тащит в гостиную.

От его прикосновения меня бросает в жар, и ноги становятся ватными.

— Садись, — специально говорит громко и отодвигает мне стул. — Почему моя жена ест на кухне?

Все присутствующие напрягаются и уже не смотрят на меня.

Все их внимание сосредоточено на Тигране.

— Пусть знает свое место. Она не достойна есть с нами за одним столом, — свекровь нервно сжимает салфетку.

— Я ее муж, и только я буду решать, где ее место, — мне кажется, что от его грозного тона трясутся стены.

— Ибрагим, ты ничего не скажешь своему сыну? Он второй день оскорбляет меня из-за какой-то … — в последний момент она поджимает губы.

От Тиграна идет мощная энергетика. Если бы я сейчас не сидела, меня снесло бы с места.

Он словно зверь готов броситься на мою защиту.

Мне приятно, но с другой стороны, он оберегает меня только при родных, а сам позволяет себе грубо обращаться со мной наедине.

— Ничего я не скажу. Его жена, пусть сам с ней разбирается. У меня своих дел хватает, — Глава с недовольным видом продолжает пить кофе.

А мне кусок в горло не лезет под строгим взглядом свекрови.