Не знаю точно, сколько дней я болела. Три, а может, четыре.

Безумно хочется принять душ и освежиться.

Еле держусь на ватных ногах, пока намыливаю тело. Но вода помогает прийти в себя.

Накинув махровый халат, выхожу из ванной.

Сразу понимаю, что Тигран где-то рядом. Как будто в меня встроен маячок.

Сердце начинает биться тревожно и неравномерно.

— Вижу, что ты уже поправилась, — как только муж заходит в комнату, сразу же меняется атмосфера.

Воздух становится тяжелым, вязким. Я напрягаюсь всем телом. И не знаю, как себя вести.

Тигран осматривает меня, слегка прищурив глаза.

Он небрежно сбрасывает на пол пиджак и приближается ко мне, расстегивая рубашку.

Я не должна на него смотреть, неприлично так пялиться на голого мужчину.

Тем более, он мой враг, бандит. Но почему-то отвести взгляд не могу.

Его дикая и мощная энергетика пугает и одновременно притягивает. Будоражит, как запретный плод.

Температуры у меня нормальная, вот только щеки почему-то пылают огнем.

У Тиграна особая красота. Мужественная жесткая. Женщин, наверное, у него много. Вот только мое сердце он никогда не получит.

— Спасибо большое, что заботился обо мне и за мамины бусы, — благодарить врага сложно, но все-таки он помогал мне, а мог бросить.

— Не обольщайся. Меня не волнует твоя жизнь, но мне нужна здоровая жена, чтобы родить ребенка. Твоя болезнь очень некстати, — как у него так получается?

От кожи жар шпарит, а в словах лютый холод. Значит, вся его забота была фарсом?

Ему нужно лишь мое тело, чтобы зачать ребенка. Неужели он такой бездушный монстр?

Чувство благодарности мгновенно испаряется из груди.

Его слова больно ранят. Разве можно быть таким бессердечным?

Я человек, а не средство для получения выгоды. Хотя Тиграну плевать.

— Ну, простите, что меня держали ночь в сыром подвале, а потом выгнали под дождь.

— А ты действительно выздоровела, если есть силы на скандал. Лучше займись моей одеждой.

Собери и положи в стирку. Хватит отлеживаться.

Сняв брюки, тоже швыряет их на пол и скрывается в ванной.

Взгляд невольно падает на обручальное кольцо. Красивое, элегантное. Без огромного булыжника.

Вот только не радует меня украшение. Оно для меня словно оковы.

Не хочу быть молчаливой мышью и терпеть все унижения.

Со злостью поднимаю его рубашку, и мне в нос снова бьет сладкий запах духов. Ах, вот как.

В ярости беру со стола ножницы и разрезаю рубашку, также поступаю с брюками.

Столько удовольствия я давно не испытывала.

Но когда Тигран возвращается уже в свежей рубашке и другом костюме, мой пыл заметно охлаждается.

— Чем тебе моя рубашка не угодила? — даже его взгляд имеет огромную силу.

Пальцы разжимаются, и ножницы летят на пол.

— Она плохо пахнет. Женскими духами, — поджимаю губы. Страшно, но все равно провоцирую его.

Ну какая мне разница, где он ночевал?

— Ты ревнуешь меня? — оскалившись, подходит ближе. А мне отступать некуда. Я упираюсь в комод поясницей.

— Нет, конечно. Но если я твоя жена, значит, будь добр уважать меня.

— С удовольствием. Если ты уже готова заменить мою любовницу, то сегодня ночью останусь дома и наконец-то трахну свою строптивую женушку.

Каждое слово заставляет меня вздрогнуть.

Пусть ночует где угодно, лишь бы меня не трогал.

— Собирайся, — как всегда, разговаривает со мной в приказном тоне.

— Куда? — уже не знаю, бояться мне или нет.

Тигран медленно скользит по мне взглядом, схватив за пояс халата, дергает на себя.

Трепетное волнение тут же попадает в кровь и разносится по телу.

Так происходит каждый раз, когда мы остаемся наедине.

— В больницу, — пальцем ведет по шее, ключице и ложбинке между грудей, но я отшатываюсь, не позволяя меня лапать. — Проверим твое здоровье. А то мне не терпится приступить к делу.