– Вот этим!

Кира была быстрой и спортивной девушкой, и, хотя против профессора, давно занимавшегося единоборствами, у неё не было шансов, она сделала, что могла: резко качнулась и врезала ногой ему в ухо.

Точнее, попыталась врезать.

И, когда он легко ушёл от удара, слишком поздно поняла, что, дёрнувшись, полностью открыла ему доступ к нежному местечку между ног.

– И я даже не буду притворяться, что не хочу вас наказать, – подтвердил профессор, шагнув вперёд и отрезая ей малейший путь к бегству. Его палец сдвинул в сторону узкую полоску трусиков, и Кира, уже влажная и горячая от лежания полуобнажённой под его взором, невольно подалась вперёд.

– Я вижу, вам сложно сопротивляться моему обаянию. Что ж, не будем медлить.

Он рванул молнию брюк вниз и, небрежно сдвинув её трусики, даже не снимая, одним движением вошёл в неё.

Кира могла только охнуть – и снова почувствовать властную руку на своём горле.

– Отличный способ просить прощения, – раздался чуть хриплый голос, уже начавший задыхаться. – С ним вы… далеко пойдёте.

Она не собиралась просить прощения! Она…

Кира попыталась свести бёдра обратно, отодвинуться, отползти – но её тело просто не хотело слушать подобные глупости. Оно… она… это было чертовски сладко, секс на столике в совершенно пустом ресторане, его движения в ней, его рука, сжимающая её бедро, его взгляд, полный желания, от которого, казалось, горели пламенем её рыжие волосы. Она хотела его, желала его, принимала его с радостью.

И безропотно приняла бы всё, что он пожелал бы проделать с ней.

…Он никогда не причинил бы ей настоящего вреда. Ни тогда, когда, рискуя всем, вывез её из поместья лорда Хили в зимний мороз, ни тогда, когда лишил её невинности нежнее и бережнее, чем любой другой мужчина.

Хотя волю своей фантазии он давал прекрасно.

А ведь профессор мог бы изобразить натюрморт на её голом животе кетчупом и горчицей. И было ещё не поздно.

Его глаза затуманились: он двигался в ней быстрее, резче, и его палец коснулся её чувствительного бугорка – быстро, властно и очень успешно. Кира застонала.

– Как ведут себя хорошие адептки? – склонившись над ней, поинтересовался он.

– Просят ещё, – прошептали её губы.

Его палец, только что ласкавший её, исчез.

– Просите.

Кира закрыла глаза. Это было чертовски унизительно, но она так, так хотела дойти до точки, так хотела, чтобы он не останавливался…

– Прошу, – шепнула она, – умоляю, сделайте со мной всё, что хотите, профессор.

Дразнящий палец замер в волоске от нужной точки.

– Лучше, – хрипло выдохнул он, продолжая двигаться в ней – Но недостаточно. Заслужите своё… удовольствие.

Кира ахнула, выгибаясь под ним. Ей было хорошо, но с профессором всего лишь «хорошо» было жестоким наказанием. Что ей сказать, чтобы достичь вершины?

– Я помню своё разрешение, – прошептала она. – Данное вам, чтобы вы могли взять меня, когда вам вздумается. Простите, что осмелилась отказать. Я готова просить прощения на коленях, если нужно. И… доставить вам удовольствие, не вставая с них.

У её унижения был сладкий, сладкий вкус. Вкус его рта на её губах и магического, бешеного взрыва, расцветающего в сердцевине её тела, когда его палец безошибочно нашёл нужную точку.

Кира долго, протяжно застонала, беспомощно извиваясь в его руках. Ещё несколько быстрых резких толчков – и он, хрипло выдохнув, сгрёб её в объятья, не выпуская со столешницы.

– Вы были на высоте, – прошептала она.

– Спасибо, мисс Риаз, как бы я мог жить без вашего одобрения? – прозвучал сухой ответ. – Пожалуй, стоило бы дать вам автограф, чтобы вы не забыли об этой прекрасной ночи.