Заставленный длинными столами, уставленными блюдами, зал оживленно гудел множеством голосов, что было так непривычно для моего слуха. Обычно тут ели только отец, сестра с теткой, да несколько человек из отцовской немногочисленной дружины. Теперь же здесь было полным-полно незнакомых мужчин, сильных, опасных даже на вид. Северян у нас не особо жаловали, хотя никогда не отказывались торговать с ними, если те приезжали не как воины и захватчики, а как торговцы, с миром и товарами. Нашу деревеньку беда прежде обходила стороной, но я была наслышана от знающих людей, какими бывают эти гости. Оттого и веры им особой не было в наших краях.

Окинув быстрым взглядом присутствующих, успела заметить возле отца нашего соседа, купца по имени Жадан. Меня передернуло, когда наши взгляды встретились. Купец улыбнулся и подозвал меня рукой, веля подойти. Я подхватила кувшин с пивом и нехотя приблизилась. Всегда не любила этого человека, возможно, из-за его маленьких скользких глаз, которыми он при каждой встрече, казалось, раздевал меня догола, или за то, что всегда старался ущипнуть или ненароком прикоснуться ко мне своими толстыми пальцами, усыпанными золотыми перстнями.

Жадан казался мне скользким, как червь, и был похож на толстую лягушку, что ничуть не красило его в моих глазах. Подавив в себе брезгливость, я налила пиво в его протянутую ко мне чашу и изобразила самую радушную улыбку. Мой отец, сидевший рядом, одобрительно кивнул, глядя на меня, а потом обменялся с купцом странным взглядом, от которого все мое существо охватило странное предчувствие беды. Я бросила взгляд на сидящую подле отца бледную, словно смерть, Айге, когда внезапно в зале наступила тишина.

Сестра отвела взгляд, став белее полотна, и повернулась к двери. Я невольно проследила за ее взглядом и застыла в удивлении, глядя на человека, вошедшего в зал.

Взглянула и застыла оттого, что впервые в жизни видела такого огромного воина. Ему потребовалось пригнуться, чтобы пройти в дверь. А когда мужчина распрямил спину, показалось, что он заполнил собой все помещение, настолько огромным он был.

Северянин оказался невероятно высоким с широкими плечами, на которых лежала медвежья шкура, с сильными руками на дорогом широком поясе, украшенном вышивкой да оберегами. Дорогая туника обтягивала мощную грудь и спадала до колен. Высокие сапоги подчеркивали длинные мускулистые ноги.

Я подняла взгляд на его лицо и тут почти сразу поняла, отчего он показался сестрице таким старым. У мужчины были совсем седые волосы. Длинные, спадающие ниже плеч, они были перехвачены черным кожаным шнуром. А вот короткая борода и усы были едва тронуты сединой, что создавало яркий контраст с волосами.

Через все лицо пробегал шрам, уродуя его черты. Но меня более всего зацепили глаза чужака, голубые, пронзительные, словно река, скованная льдами в самую суровую из зим. И глаза эти были такими спокойными, что я невольно залюбовалась их чистым цветом и внезапно вспомнила, как звали северянина – Хаген Молчаливый.

Странно, но мне он старым не показался, да и страшным тоже. Ему явно было за тридцать, но, по моему мнению, это был вполне подходящий возраст для мужчины, хотя обычно к таким годам они все оказывались уже женатыми и имевшими с полдюжины сопливых ребятишек.

За спиной чужака возникло несколько северян, некоторых из них я видела ранее во дворе перед домом. Все как на подбор крупные, плечистые, жилистые, наверняка лучшие из его людей.

Оглядев присутствующих, воин посмотрел на моего отца, потом на свою невесту, сидящую с белым, бескровным лицом и старательно не глядящую в его сторону, и шагнул по направлению к ним на ходу снимая с пояса тяжелый меч и короткий топор с рукоятью, украшенной серебряной вязью. Все это он не глядя сложил на столе в углу, добавив к оружию два длинных ножа. Его люди повторили все за своим предводителем и сели за отведенный для них стол совершенно безоружные, чтобы доказать чистоту своих дружеских намерений.