Коррадо, кстати, тоже мент – гуардия ди финанца, если быть точной. Работает он так же в аэропорту, только в Генуе. Я прилетела в Милан, потому что в Геную билеты дороже в несколько раз.

Накинулся он на меня с порога, несмотря на полуденное время. Думаю, ну наконец-то мужик рядом. Пока до кровати добрались, жених сник. Дежавю какое-то, блин. Я тут, как Эммануэль, раскинулась на простынях, взглядом маню, а он рядышком прилег, обнял, голову на грудь положил и то ли замер, то ли умер. Лежу такая большая мамочка и гадаю, по голове его погладить или ремня всыпать.

Выходит, снова я на робкое дитя нарвалась, себя прошмандовкой выставила. Из горла вырывался комок отчаянного волчьего воя, но я сдержалась.

Ладно, проявить себя как любовницу возможности не получила – зарекомендуюсь как отличная хозяйка. Пока секс-гигант мой на работу бегал, прибралась в квартире и попробовала блины приготовить. Блины получились средней паршивости. Я привыкла на кефире делать, а в Италии понятия не имеют, что это такое.

– Кажется, они испортились, – резюмировал Коррадо, подозрительно глядя на стопку блинов.

– Они только что со сковороды, – удивилась я.

– Тогда почему они слизкие и блестят?

– Потому что смазаны сливочным маслом, милый. Ешь, – проворковала я, а про себя добавила: «Иначе на голову надену».

Больше мастерство шеф-повара я не демонстрировала. Сам готовил. Макароны с ветчиной. Всегда.

Однажды я предложила сварить щи (мое коронное блюдо), но жених покрутил у виска и сказал, что летом суп едят только чокнутые. Я ответила, что ем суп в любое время года. Он покрутил у виска еще раз. Потом он крутил у виска, когда смотрел, как я на завтрак поедала салат из помидоров и огурцов. Как пила кофе из нормальной человеческого размера кружки, а не из наперстка, какой предпочитал он. В лучшем случае Коррадо съедал на завтрак булочку с «Нутеллой». Завтрак не чокнутого человека.

Как говорил один мой знакомый, любитель хорошо поесть, от крахмала только воротнички стоят. Полагаю, что так оно и есть.

– Ты же умрешь, – остерегал меня Коррадо, когда на утро доедала разогретую в микроволновке вчерашнюю пиццу.

Но я все никак не умирала. Это вы привыкли едой разбрасываться. Сразу не съел приготовленное – в мусоропровод. А русские Вторую мировую прошли, чтоб ты знал. У меня бережливость к продуктам на генном уровне. Только попробуй мой салат в унитаз слить.

Именно в такой версии я пела эту песню в детстве. Море в Генуе не безупречное, город портовый как-никак. Берег каменистый, для меня это просто убийство. Передвигаясь босыми ногами по камням, я похожа на инвалида. И к тому же хоть и люблю море, но жутко боюсь воды, плаваю кое-как. Если говно не тонет – значит я, сто процентов далеко не оно, потому как тонула за жизнь несколько раз. Каждый раз вытягивали. Жених, к слову сказать, ни разу не тонул, о чем гордо напоминал при каждом удобном и не очень случае.

– Я же на Сицилии вырос, – усмехался он.

Я лишь улыбалась, вместо того чтобы сделать очевидные выводы.

Мы немного припозднились и получили в подарок проблему с парковкой. Покружив по окрестностям, от отчаяния я принялась давать советы:

– Припаркуйся там.

– Там нельзя, там выезд, – отвечал жених, сдвинув брови в раздумьях.

– Тогда здесь, – не унималась я.

Он мотал головой.

– А почему тут нельзя, я не понимаю, – указала я на свободное пятно среди машин.

– Там знак, – вздохнул Коррадо.

Я вышла из машины и перенесла знак к другому автомобилю.

– Сикура? – усомнился он.

– Уверена, – подтвердила я, и мы припарковались наконец-то.