На обратном пути Франческо, чтобы скоротать это самое время или просто пытаясь сгладить ситуацию, потащил меня к огромной статуе святого Чарльза (Карла) Борромео, которая находится в городе Арона. Это был тридцатипятиметровый бронзовый дядя, войдя под платье которого можно было попасть на смотровую площадку, расположенную в районе дядиной груди. Но когда я увидела узкую трубу с винтовой лестницей, животный инстинкт дал команду повернуть назад. Оступился – и нет человека. Сам лезь, показала я ему жестом. Один не полез.

Затем мы приехали на холм Суперга, на котором располагается одноименный знаменитый туринский храм, воздвигнутый в честь победы над войсками Людовика XIV. Красивое, тихое местечко. Наверное, здесь он собирался замаливать мое убийство. Потом мы разговорились. Даже такое случилось после визита в церковь. Говорили на тему Второй мировой почему-то. Три дня молчали, а тут решили об истории поговорить. Без гугла. Уж лучше на пальцах. Спросила: кто войну выиграл? После его восклицательных эпитетов в адрес американцев так захотелось двинуть хорошенько и за Красную армию, и за мои испорченные ожидания, и за деньги, потраченные на билеты. Но только лишь аккуратно напомнила, как наши их брата поперли из России вместе с фашистами. Да, дружок, ваши победы Людовиком и закончились.

Рано утром улетела. С таким облегчением села в самолет и такая опустошенная, как будто душу вытряхнули за эти четыре дня. До свидания, странный человек. А лучше прощай.

Одна приятельница, всегда отличавшаяся слабостью на переднее место, сказала, что я повела себя как проститутка и что парень, дескать, скорее всего, растерялся от такого напора.

Какого напора? В каком месте я напорола? Однако убеждать она умеет, и я, уже почти поверив в свою бл**скую натуру, начала потихоньку умирать от стыда. Но тут пять копеек вставила интернетная подружка Лера. Ее диагноз оказался полностью противоположным и еще страшнее предыдущего. По ее словам, я сексуально недоразвита и мужика просто не торкнуло. Правда, одно успокоило: сексуальности можно научиться. Не у нее ли? Спасибо за поддержку.

Третья подруга, единственная хоть как-то состоявшаяся в жизни, имеющая мужа, двоих детей и нормальную работу, махнула рукой и сказала: да импотент он, не парься. Эта версия мне понравилась намного больше остальных. На этом я успокоилась и забыла Франческо – печаль мою.

На самом деле я зря на него взъелась. Ну не пошло с самого начала, бывает. У Женьки вон вообще кавалер видел на расстоянии. К примеру, стоит она перед зеркалом в трусах и в лифчике, вытанцовывает. А почему бы нет, если настроение хорошее и дома никого. Вот только не успела она танец свой закончить, как хахаль звонит по телефону и говорит ей:

– Красиво танцуешь.

И так постоянно. То к блинам, которые она только что приготовила, сметану вдруг принесет, то блузку новую похвалит, ту, что ему еще не показывала. Я ей предложила камеру в квартире поискать, пока совсем не свихнулась, а когда узнала, что парень родом из Африки, настоятельно порекомендовала вовсе съехать от него. Говорят, в африканских краях самые сильные колдуны да маги.

После этого у нее был недолгий роман с венесуэльцем. Венесуэлец с гордостью рассказывал ей обо всех своих двадцати сводных братьях и сестрах со стороны отца. Батя-производитель в былые годы слыл очень популярным среди местных женщин. Однако ни на одной из матерей своих детей он так и не женился. Женькиному кавалеру это не казалось чем-то необычным.

– Отец гинекологом работал, – оправдывал он его.