Когда Изабель закончила и открыла глаза, она вздрогнула. Лицо Призрака было полно невыразимого страдания. Он протянул к ней дрожащую руку, но не посмел коснуться лица девушки.

Их взгляды встретились. И перед Изабель стоял уже не устрашающий, загадочный мужчина, а юноша с разбитым сердцем, полный чувств и эмоций.

– Изабель…

Она мотнула головой, ничего не ответив. Призраку потребовалась пара мгновений, чтобы взять себя в руки и вновь стать не человеком, но мраморной статуей оперного театра.

Призрак не говорил ни слова, в то время как лицо Изабель пылало от стыда и сдерживаемых слёз. Петь для работы и исполнять серенады для единственного слушателя – разные вещи.

И то, и другое давалось ей тяжело. Навевало давно похороненные воспоминания.

– Уже поздно, – наконец, прервал тишину он. – Я провожу вас.

– Не надо!

Он улыбнулся.

– Я сделаю это вне зависимости от вашего желания. Решайте сами, хотите вы видеть, откуда я нападу, или нет.

Он взял трость, надел цилиндр, прошёл с Изабель до кабинета. И, пока она собиралась, чтобы как можно быстрее сбежать, Призрак уже облачился в тёплое пальто.

– Предупреждаю, – произнёс он. – Если вы по дороге не возьмёте меня под руку, я подхвачу вас за талию.

Изабель вновь встретилась с ним взглядом. Она была слишком уставшей, чтобы спорить, да и пение уничтожило её последние душевные силы.

Взяв Призрака под локоть, она ожидала ощутить холод и твёрдость мрамора. Но мужчина оказался тёплым и вполне себе… человечным.

Изабель спрятала лицо под шарфом, зажмурившись от колючего мороза улицы. Призрак не повёл её к станции метро, не остановил такси и не пошёл с ней пешком. Он привёл Изабель на одну из крытых парковок к чёрному автомобилю.

Сжав губы в линию, девушка на всякий случай запомнила номер машины. Это ничего бы ей не дало – полиция пробивает номер по базам данных только в случае угона – но всё равно было приятно знать и помнить хоть что-то такое о Призраке, что было недоступно для других.

Она села в автомобиль, ожидая ощутить внутри запахи сырости, гниения, разложения, но в салоне пахло только парфюмом Призрака.

Он прогревал салон, в то время как Изабель не сводила с него взгляда.

– Что такое, дорогая Изабель?

– …в водительских правах вы тоже в маске?

Он расхохотался. Только сейчас, едва оправившись от ужаса, Изабель услышала, какой у него мелодичный и приятный смех, какой красивый голос. А может, она уже слишком устала, чтобы бояться.

– Смею вас заверить, там я тоже П.О..

Изабель вздохнула. На честный ответ она и не надеялась.

– Изабель.

– Что?

– Вы одиноки?

Так! Это ей уже совсем не нравилось!

Призрак мельком взглянул на её сложенные на коленях руки. На безымянных пальцах не было колец.

– Вы же меня ненавидите, – прохрипела она.

– Так и есть, – кивнул он, выезжая с парковки. – Искренне и пылко.

Бесполезно у него что-либо спрашивать, он лжёт так, будто был не Призраком Оперы, а призраком казино!

– Что если не одинока?

– Что ж, – улыбнулся он. Свет уличных фонарей скользил по его спокойному лицу, блестел в маске, – тогда готовьтесь к похоронам.

Он хмыкнул, скосив на неё взгляд. Странно, почему от его шутки Изабель не свалилась от хохота.

– Одинока, – ответила она, отвернувшись к окну. – И не хочу ничего менять. Я должна сосредоточиться на работе.

– Разве я предлагал это исправить?

Лицо Изабель вспыхнуло от очередной улыбки Призрака.

– Но я принял к сведению, что вы рассматриваете меня, как спутника жизни.

Она провела рукой по лицу, пряча вспыхнувший в нём жар. Теперь он дразнился, хотя сначала был злым, как чёрт, а потом манерным, как Дьявол в постановках. Очевидно, его настроение менялось из-за голоса Изабель.