По темным коридорам старалась идти медленно. И дышать глубоко, чтобы успокоиться и принимать решения не от страха.

Вела – трава коварная. Она убивает медленно. Сейчас Линару очень плохо, но когда я вернусь, он будет чувствовать себя лучше. И это плохо! Нельзя, чтобы он решил, что я его обманываю. Потому что за облегчением всегда приходит смерть. И я видела такое, пусть и всего раз, но видела.

Комнаты Зааты как всегда были открыты. Ее не было, но в жаровне лежали угли, на которых должны были тлеть благовония. Куда она могла уйти, когда так нужно?

Под окном стоял сундук, дотрагиваться до которого было строжайше запрещено. Но сейчас мне было все равно, какие кары нашлют на меня души предков за мое непослушание. Я пыталась спасти человека! А вместе с ним и мою собственную жизнь.

Сундук не был заперт, но в нем было много небольших банок, в каждой – зелье. И только одно могло спасти хаста. Я начала вытаскивать их одно за другим, смотря на свет. Четвертая банка показалась тем, что мне нужно. Осторожно развязала кожаную крышку и принюхалась. Да, это оно. Отвар из пархата. Только он и может помочь.

Спрятала баночку в складки платья, убрала все на место, чтобы никто не догадался, что я здесь была, и вышла вон.

Обратно почти бежала, надеясь, что не опоздаю. Ведь я не знала, когда именно Линар выпил это зелье. И времени у меня оставалось все меньше.

В той части, что выделили для гостей севера, было удивительно тихо, но сейчас я не могла тратить дорогие минуты на удивление. Влетела в комнату хаста и замерла. Мужчина уже не лежал на полу, он встал и теперь нависал над столом, опираясь на него обеими руками.

– Меня отравили? – спросил он, когда я вошла. – Ты?

Судорожно замотала головой.

– Нет, хаст. Я не знаю, кто это сделал, но знаю – как, – протянула ему банку. – Выпей.

– Что это? – не спешил он.

– Это то, что тебе поможет. Поторопись, – я начинала нервничать.

– Мне уже лучше, – выпрямился Линар и сделал шаг ко мне на встречу.

– Тебе кажется. Потом начнутся судороги и смерть. Я не смогу ничего сделать, если ты не выпьешь это сейчас, – я почти плакала, но больше ничего не сделать не могла.

– Хорошо.

Он одним плавным шагом оказался рядом со мной, взял склянку и выпил ее содержимое. Целиком! За один раз.

– Нет! – попыталась его остановить, но было уже поздно.

– Что? – недовольно поморщился Линар. Отвар был очень горьким.

– Не нужно было пить все, хватило б и капли.

– Это опасно?

И как мне ответить воину, что бывал во множестве битв? Разве может принести зло чуть большая доза лекарства, чем положена судьбой и степью? Конечно. И все же, это лучше, чем мучительная смерть от яда.

– Нет, – я покачала головой и улыбнулась, понимая, что под артуном он ее не увидит. – Ты будешь жить, а это главное.

– Хорошо, – он несколько раз взмахнул руками, так, как делают воины на тренировке, поиграл мышцами, смущая меня все сильнее.

– До завтра, хаст, – попыталась развернуться и уйти, но он не дал, схватив меня за руку.

– Ты куда?

Подняла голову, чтобы лучше видеть его лицо в неверном свете лампы, и удивилась. Линар, не отрываясь, смотрел на меня. Этот взгляд напрочь лишал рассудка, затягивал в свои глубины.

– Уже ночь. Всем пора спать, – попыталась высвободиться, но он меня не отпускал. – То есть, все уже спят…

– Да, – его улыбка заставила мое сердце биться быстрее. – Сними артун.

Хотела возмутиться, запротестовать, но почему-то не стала этого делать. Разумом я понимала, что все неправильно, но недавний страх сыграл дурную шутку. И я расслабилась слишком рано, чтобы теперь не понимать, что творю. А может, понимать это слишком хорошо. И я позволила Линару сделать то, что он задумал. Рука мужчины поднялась вверх и сорвала с головы ткань, что закрывала лицо. Я глубоко вздохнула, теряясь от происходящего, запутываясь еще больше, словно зверек в силках.