Проклятый Линар! Остальные хасты готовы терпеть его ради хрупкого равновесия, но не этот. Даже Боргайн пошел на уступки и отвел своих воинов от границы. Пусть это и временно, пока длится совет и решается судьба хасттана, но все же – это передышка, которая дает возможность найти решение. Линар такой возможности не даст. Он зверь, степной падальщик, который рвется к власти, переступая через трупы. Такой не принесет мира, только войну.

Нельзя допустить священного боя хастов! Риангар проиграет, в этом сомнений нет.

Нужно дождаться Зааты, она всегда знает, как правильно поступить.

Но… Хаст улыбнулся. Всегда есть другой выход. Не такой надежный, как смерть врага, но способный дать отсрочку. И время, которое у него появится, поможет спастись.

Дверь открылась и в комнату зашла знающая. Серьезная, неулыбающаяся, сосредоточенная.

– Звал меня хаст? Я ведь просила меня сегодня не беспокоить.

– Звал, – кивнул Риангар. – У меня есть к тебе поручение.

Она наклонила голову, выражая готовность слушать, и молчала, пока он объяснял ей то, чего жаждал больше всего.

– Ты понимаешь, что будет сложно? – спросила она, наконец.

– Очень сложно, матерь Заата. Но я не вижу иного выхода. Бой я не переживу.

– Тогда я все устрою. Но прошу, будь осторожнее. Сегодня духи много предупреждали. Много и о многом, но даже я оказалась не в силах услышать все их слова.

– Я слышу тебя. И постараюсь пережить эти дни в здравии и спокойствии.

Она усмехнулась. Шрамы на лице натянулись, превращая кожу в маску.

– Не стоит обещать невыполнимого, хаст. Степь может и пошутить.

Голова гудела. Поспать так и не удалось. Сначала дела домашние, которые застигли неожиданно. Потом Сириха, с которой пришел познакомиться ее будущий муж. И пусть девчонка еще не вошла в брачный возраст, но это не помешало Лихидиру прийти, чтобы попытаться хотя бы подружиться с ней. Бедный парень, девчонка-то с характером, она не будет слепо подчиняться мужу, как другие. Но я почему-то была уверена, что он сможет добиться ее расположения и не станет брать вторую жену, потому что первая – строптивица. Такое бывало редко, но чудеса случались и в Айхонаре, где горячая кровь жителей порой творила невозможное.

– Я не выйду за него, Раэза, – говорила Сириха, прячась за меня. – Он и старый, и противный, и… и… и не люблю я его! Вот!

– Любовь ведь не главное, – попыталась успокоить девочку.

– А сама-то в это веришь? – совсем по-взрослому спросила она. – Верила, давно бы первой женой была. Я-то вижу, как на тебя воины из первых смотрят. Любой бы забрал!

– Это не моя судьба, – попыталась протестовать.

– Влюбишься – поймешь, – вдруг засмеялась она.

Громко. И тут же зажала ладошкой рот. Понятно, не столько замуж она не хочет, сколько желает насолить всем тем, кто ее ни во что не ставит. Детство. Потом перерастет и будет хорошей женой.

– Иди на кухню, хоть там помоги, степной ты ветерок, – сцапала ее за руку и потащила за собой. – Больше проку будет!

За делами и разговорами я и не заметила, что совсем позабыла сделать то, что была обязана. Отнести ужин хасту Линару. Вспомнила только тогда, когда сама пришла на кухню.

– Явилась! – недовольно протянула Дараха. – Где только шлялась?

– Хаса, давай корзину, – уважительно и не обращая внимания на ее тон, попросила я.

– Нету корзины. Подруга твоя сама унесла. Славная девушка, ответственная. Хорошей женой будет, не то, что ты! – ткнула в меня пальцем. – Эй, – обратилась Дараха к девочке. – Иди посуду скобли, чего прохлаждаешься?

Сириха тут же побежала работать, боясь, что кухарка решит ее наказать.