- Бери в рот и работай языком, - надавливает мне на голову, пытаясь протолкнуть член. – Слизняку за обе щеки заглатывала, а мой болт тебе не по нраву. Да, ваше величество? Так привыкай, другого не будет.

Ярость моя ушла, растворилась. Так стало жалко себя. Предательские слезы побежали по щекам. Взяла его руку в свои. Он опешил. Даже перестал другой рукой сдавливать мою голову. Замер как изваяние.

Провела подушечками пальцев по кровавым следам. Ссадины довольно глубокие. С какой же злостью он колотил стену. Горячая огромная ладонь, неужели она может только крушить и ломать? Не верю. Продолжаю гладить его руку. Мне так нравится его грубоватая кожа.

- Не надо… пожалуйста, - говорю плаксивым голосам. Ничего не могу с собой поделать, слезы все катятся и катятся из глаз. – Что ты заладил, Игорь, Игорь, сосала, - шмыгаю носом. Ненавижу себя за слабость. – Никому я не сосала… ни разу…

Поднимаю голову, вижу его сквозь пелену слез. А в стальных глазах разверзается ад. Его персональный ад. Там сгорает мой палач. Понимаю – он потянет меня за собой. Я сгорю вместе с ним.

Выдергивает свою руку. Хватает меня за подбородок, поднимает с колен.

- Никогда! Слышишь меня, - рычит мне в губы. – Никогда больше не прикасайся ко мне… - на долю секунды закрывает глаза, пряча за длинными ресницами нечто-то пугающее, жуткое, - Так лживо…

Швыряет меня на постель. Несколько раз бьет кулаком в стену. Вздрагиваю от каждого сумасшедшего удара. А потом хлопок двери и щелчок замка. А я смотрю ему вслед, и не понимаю, что со мной происходит. Облизываю губы. Его сладко-горький вкус сводит с ума. По телу разливается тепло. Боюсь собственных мыслей и желаний.

7. Глава 7

Она должна была умереть. Расходный материал. Смертница. Я должен был ее убить еще там на трассе. Таков был план. Ее жизнь ничего не значила. Глупая избалованная сучка. Сама выбрала свою судьбу, связавшись с этим слизняком. Тупоголовая курица, ведь личная трагедия в семье должна была чему-то научить. Но нет, она выбрала самый простой способ – пробивать себе дорогу в жизни передком.

Когда подстраивал поломку тачки. Понимал – она нежилец. Пойдет в расход. Во время слежки за Игорьком не раз видел парочку на тусовках. Она с охотой позировала журналюгам, выпячивала зад, обвивала шею Игорька, как кошка. В чувства не верил. Их нет. Есть только расчет. Сучка, вцепилась в богатенького  влиятельного мужика.

Она для меня пустое место, еще одно ходящее лживое существо. Внимание-то обращал вскользь, не особо вникая в этого персонажа. Мне она была неинтересна. Пешка в играх мразоты. Никто. Обычная кукла. Но раз попалась на дороге – пристрелю.

Жалость. Сострадание. Их нет. Не может быть. А она в любом случае смертница. Савельеву приговорили до меня. Игорек нанял спеца, и приготовил ей красивую смерть. Драматичную с размахом, так чтоб потом весь город гудел. А он, как всегда, сливки собирал. Так что ехала она в любом случае встречать свой конец. Зря сучка сосала. Зря старалась. Лучше бы и дальше под крылом своего  ублюдка крестного сидела. Так бы может и прожила дольше.

Хотя… вряд ли. Из того гнилого болота живым никому не выбраться. И им уже так не повезет как слизняку. Жалею, что Игорек сдох. Быстро слишком. Я бы с радостью убил его снова. И снова. Итак до одури раз десять подряд. Мало гнида мучился. Но ничего. Он первый, но не последний. Я приду за каждым из шайки. Размотаю их червивый глубок. Доберусь до нутра. Вычислю их схемы. Последнее что они увидят перед смертью – мое лицо. Все они заплатят. Мне нужна их боль. Их страх. Их жизни. За их деяния одна расплата – кровь и мучительная смерть.