Я вскидываю брови, и мы с ним смотрим друг на друга. Секунду мир как будто покачивается, но мне удается устоять на ногах и даже удержать спину ровной. В глазах Давида искры веселья. Наверное, он и правда неплохой человек. И конечно, он не виноват, что так похож на моего бывшего.

— Да, точно. Вы знаете, — улыбаюсь шире, — жизнь — удивительная штука. Я ведь и правда не планировала становиться мамой так рано. Видела свое будущее совершенно иначе. Я не очень разумная, по собственному мнению, мне бы чуть больше времени и опыта. Но раз — и сюрприз. Когда на УЗИ сказали, что их двое, я поначалу не поверила, — смеюсь. Давид слушает как будто с интересом. — Куда мне... еще и так много.

— Наверное, было страшно? — Он склоняет голову набок.

И вдруг хочется рассказать ему все. Вообще все.

Одергиваю себя. Это не к месту.

— Я боялась за их здоровье, — сообщаю нейтрально. — Из-за стресса я сильно похудела, а сыновьям нужно было питание... Но родились они с хорошим весом. Другие скажут: ерунда какая. А я расцениваю это как личный подвиг. Не считая мелочей, мои дети полностью здоровы.

Литвинов все еще слушает.

Господи. Сердечко шалит.

Я часто мечтала о таком разговоре с Адамом, хотя бы во сне. Воображала, как бы рассказала ему все-все подробно.

Когда мы потеряли нашего первого малыша, я буквально утонула в горе. Он перенес легче. По крайней мере, такое было впечатление. Потом я часто об этом думала. Наверное, Адам тоже горевал по-своему, но я была слишком юной и измотанной, чтобы это заметить. Он приезжал в больницу, готов был купить самые лучшие лекарства для меня. Он хотел поддержать, просто тогда это было невозможно. Я бы многое отдала за шанс вернуться в прошлое и рассказать ему, что у нас родились здоровые дети. Что я справилась, выносила и, несмотря ни на что, очень сильно стараюсь. Изо всех сил стараюсь, чтобы они росли беззаботными.

Быстро моргаю, избавляясь от подступивших слез. Откуда эта жалость к себе на глазах у чужого мужика? Об этом тоже надо будет сообщить доктору.

Я пытаюсь усадить Ромку в стульчик, но он поджимает ноги и начинает капризничать. Ярослав сразу оживляется, швыряет бутылочку на пол и требует взять его на руки.

Прямо СЕЙЧАС.

— Да где же няня! — бормочу себе под нос. — Все не выспится! Извините, мы шумная компания. — Усмехаюсь: — Стараемся нечасто путешествовать.

Давид наклоняется за бутылочкой и ставит ее на стол.

— Спасибо, — благодарю я.

— Доброе утро! — К нам подходит Венера с тарелкой, на которой буквально ложка овощного салата. — Помощь нужна?

Рома, наконец, сдается и позволяет усадить себя в стул. Я с победоносным смехом пристегиваю его на все ремни, сую погремушку и подхватываю выгибающегося Ярослава.

— Все в порядке. Фух! — Сдуваю прядь со лба. — Жаль, что не тройня, — выдаю я стандартную шутку, после которой обычно все расслабляются. — Не стоит беспокоиться. Как вам отель, кстати? Не жалеете, что послушали нас?

Венера сияет.

— Тут стены шириной в половину метра! Я так хорошо выспалась, насколько это только возможно у чужих людей. Огромное спасибо за рекомендацию.

— У Ростислава чутье на такие вещи, — киваю я.

Венера выглядит безупречно в джинсах и белом топе, ее длинные темные волосы уложены идеальными локонами, и я ощущаю дискомфорт, который невольно чувствуешь из-за неуверенности в себе рядом с действительно красивой и ухоженной женщиной. Мои волосы собраны в пучок, а на лице лишь легкий слой дневного крема. Из одежды — мятый спортивный костюм. Зато я успела почистить зубы.

Где Надя?

Бурчание в моем животе заставляет стушеваться. Черт. Колхозница. Бросаю смущенный взгляд на салатик Венеры: я бы его проглотила не жуя. Но, сказать честно, предпочла бы гору чебуреков с говядиной, которую заприметила в другом конце зала. Официант минут пять назад вынес горячие.