Вдруг из-за ближайшей двери послышалась какая-то возня, будто кто-то скребся с той стороны. И только сейчас я заметила, что на последней паре дверей в этом коридоре страха есть засовы. На других дверях их не было. А что мне терять?

Бросилась к двери одновременно с лысым зубастиком, но он был далеко от меня, а мне два шага. На ходу отодвинула засов, открыла, ввалилась в комнату, отпихнув кого-то с пути, и захлопнула за собой дверь. И, о счастье, здесь был и внутренний засов! Задвинула его буквально за секунду до того, как с той стороны попытались открыть дверь.

— А выкуси, голлум-переросток! — прокричала, подпрыгивая от радости. Такого адреналина мой организм еще не знавал.

И тут что-то ткнулось мне в пятую точку.

— Ой, — пискнула, инстинктивно присев.

Сзади фыркнули и еще раз ткнулись, только теперь в поясницу.

— Мама, — проблеяла я, так и замерев в полуприседе.

А за дверью бесновался монстр, которому свеженинка не обломилась. Не то чтобы бесновался — порыкивал, хрюкал и в дверь скребся, но на волне эмоций мне показалось, что он сейчас эту дверь выломает… и спасет меня от того, что сзади в спину тычется. Вот что значит между двух огней! И впереди не малина, и сзади… А что, собственно, сзади? Никто пока не набросился, филейную часть не покусал. Так может и не стоит паниковать раньше времени? Вот сейчас повернусь, посмотрю, тогда и паниковать буду.

Сказано — сделано. Выдохнула и резко развернулась, не забывая светить разнесчастным фонариком. А батарея-то на телефоне неминуемо садится… И я села — от облегчения. Прямо где стояла, там и сползла по двери.

— Ты ж моя прелесть, спаситель мой, — прошептала, протянув руку к огромному серому псу.

Собака руку понюхала, фыркнула и отступила на пару шагов. Склонила голову набок и уставилась на меня большими добрыми глазами.

— А тебя за что? — спросила я у зверя.

Пес громко вздохнул и уселся напротив меня.

А я направила на него фонарик, чтобы получше рассмотреть, и как-то нехорошо мне стало. Уж больно этот пес на волка смахивал.

— А ты часом не из этих? — спросила, кивнув на дверь.

Зверь недовольно фыркнул и прикрыл нос лапой.

— Надо же, какие мы обидчивые, — проворчала я.

В принципе, тут все логично, если можно вообще о какой-то логике в сложившихся обстоятельствах рассуждать. Если есть вампиры, а они, судя по всему, есть, то почему бы не быть оборотням? Вон как этот лохматый на меня разумно смотрит. Будто всем своим видом старается выразить, какая я дура.

— На себя посмотри, — буркнула, выключая телефон. — Можно подумать, ты от большого ума сюда попал.

В воцарившейся темноте послышался очередной вздох.

— То-то же, вот и нечего на меня так смотреть, — заявила я, устраиваясь поудобнее. — Нам с тобой неизвестно сколько камеру делить, так что давай жить дружно.

В темноте фыркнули.

— Не умничай, может тебя первого сожру-у-ут, — прошептала я, невольно переходя на подвывание на последних звуках.

В щеку ткнулся холодный нос, а потом еще и язык по ней прошелся, слизывая слезы.

— Не жалей меня, так только хуже, — всхлипнула я.

Ну вот, разревелась, как последняя истеричка. А кто на моем месте не разревелся бы? Имею право! Я и так столько времени держалась, а тут этот ужас лысый, с зубами.

Всхлипнула еще раз. На колени опустилась лохматая голова и начала посапывать.

— Точно оборотень, — провыла я, зарываясь пальцами в шерсть и утыкаясь носом в макушку сокамерника.

— Ну вот куда меня понесло? — вопрошала я, продолжая плакаться в макушку оборотня. — Там и светло — относительно, и кормят хорошо… как на убой. И даже на колени передо мной все падают. А знаешь, какую они мне там ванну приготовили? У-у-у, сладкую! И вообще, мне уже двадцать лет, давно замуж пора. Так нет же, поперлась куда-то, сижу теперь здесь, с тобой, а там крова-а-ать мягкая, наверное. Я вообще не проверяла, но на вид точно мягкая...