– А зачем же я тогда поручил всё это тебе? – не понял он. – Пусть с тебя и снимут.

– Как это, с меня?

– Я же говорю, вы с невестой похожи как две капли воды. Если на тебя пошьют, то ей этот сарафан непременно подойдёт.

В его слова верилось едва ли. Ну нет на свете двух совершенно одинаковых людей. А свадебный наряд – дело важное. Нельзя к нему вот так попустительски относиться.

– Ну, ладно невеста, – вздохнула я. – А с женихом что делать?

– А за жениха я буду, – ответил Лесовик деловито. – Или не подхожу?

– Мне откуда знать, подходишь ты или нет! – разозлилась я. – Мы что с этим женихом встречались, что ли? А, – махнула я рукой, – ну эту их свадьбу к лешему. Если не хотят участвовать, так и пусть сидят в стороне. Только передай им, чтобы не плакали, если одёжа не по размеру окажется.

– Не окажется, – улыбнулся Лесовик. – Можем завтра с тобой сходить к портнихе. Пусть она нас обмерит да посоветует, какие ткани лучше выбрать. Возьмём что-нибудь побогаче, – предложил он, а мне снова как-то погрустнело. И вроде негоже завидовать чужому богатству и счастью, а мне всё равно как-то немного – ну, совсем чуточку – завидно стало. Ну, как так-то? Я сейчас и украшения выберу, и одежду из дорогой парчи подготовлю, и яствами столы заставлю, а потом что же, со стороны буду на всё это смотреть? Несправедливо получается. – А хочешь, и повседневный сарафан тебе какой-нибудь сошьём? – предложил Лесовик, заметив охватившую меня печаль.

– Хочу, – буркнула я раздосадовано. – И ещё много чего хочу, – на том, не прощаясь, и юркнула в свою опочивальню, дивясь самой себе. Неужто мне и правда замуж так сильно хочется?

«И что же, если так?» – рассуждала я мысленно. – «Вон Софушка замуж вышла и как счастлива. И эта невеста Лесовика – теперь уже бывшая – туда же собралась. А я чем хуже?»

Да вот только всем я хуже. Попала на чужбину по воле случая, и кто знает, как тут народ живёт и приглянется ли мне среди них кто. Там-то у нас в селе видные парни имелись. А тут что? Разве только царь лесной, он-то собою хорош. Но мне ли сельской Агнешке о царях мечтать?

– Не-ет, – протянула я с тоскою, – никакой сарафан повседневный не исправит этой беды.

Утром, проснувшись да одевшись, Лесовик, как и обещал, повёл меня к портнихе. Степана тоже с нами взял, для верности. А я и не возражала. Со Степаном как-то надёжнее было. Он и с портнихой договорится, и ткань поможет выбрать, и вообще подбодрит.

Сухопарая портниха лет пятидесяти встретила нас изумлённым энтузиазмом. Осмотрела меня, одобрительно кивая, общупала да обмерила, сообщила Степану, сколько парчи на сарафан взять да какой лучше. Потом обмерила Лесовика с какой-то ленцой.

– Уж вас-то я бы и так одела, – буркнула она себе под нос, за что была удостоена укоризненного взгляда не только Лесовика, но и Степана. Последний, к слову, даже на неё цыкнул. – Да молчу я, молчу, – принялась она оправдываться.

За парчой мы зашли сразу же и выбирать принялись из самых дорогих рулонов ткани. Расплачивался за неё Лесовик снова своими монетами, что произвело на меня самое положительное впечатление. Какой всё-таки предусмотрительный и добродетельный царь. Печется о своих подданных, свадьбу им помогает устроить, сам лично пошёл ткани выбирать. Не был бы он лесным чудищем, я бы очень сокрушалась, что не стала его взаправдашней невестой. Я и так потихоньку начинаю расстраиваться. Вон Софушка его невестой была, Василина сбежавшая стала бы, а я так, залётная какая-то.

– Да что ж такое, – возмутился Лесовик. – Опять грустит. И ещё вот этой ткани отрежьте нам, – велел он лавочнице, указывая на рулон небесно-голубой парчи. – Степан, – махнул своему помощнику. – Вели Аглае из этого срочно сарафан пошить. На каждый день. Но такой, чтобы даже царица позавидовала.