Я шумно вздыхаю и замираю. Что происходит? Зачем он так близко? Что он хочет сделать со мной? Расширенными глазами смотрю на серый шёлковый шейный платок, повязанный вокруг его горла идеальным узлом, на тонкую серую прострочку на отворотах камзола.

Он шагает ещё ближе, теперь между нами всего четверть шага. Если подниму руку, смогу коснуться его широкой груди. Ноздри окутывает терпко-пряный запах сандала, как тогда, в книжном магазине. Ректор делает движение рукой, я с трудом подавляю желание шарахнуться назад, но остаюсь на месте.

Но он лишь касается ладонью моего комментариуса, затем смотрит на меня сверху вниз равнодушно, и чеканит ледяным голосом:

— Десять штрафных баллов за ответ. И сорок штрафных баллов за дерзость, леди Клири, — класс дружно ахает. Похоже, это много. — Осторожнее, леди. Кажется, учёба в Академии Стихий вам не по силам.

Мой комментариус вспыхивает тусклым зелёным свечением и гаснет. Ректор резко разворачивается и направляется к столу. На меня он больше не обращает внимания, приступает к опросу других адептов. Мои ноги подкашиваются и я буквально падаю обратно на стул.

Боковым зрением замечаю злорадный оскал жёлтых неровных зубов Каллы Поркес. Затем та шепчет беззвучно одними губами, но я отчётливо разбираю: «Пойдёшь в красный угол, тупица».

— Что ещё за красный угол? — шепчу Микеле.

Подруга кивает назад. Оборачиваюсь и впервые замечаю, что дальний левый угол кабинета обклеен красной тканью, или обоями, чем именно — не разобрать издалека.

— И что в нём такого страшного? — шепчу в ответ.

Подруга делает большие глаза и с опаской косится на ректора, который сейчас как раз беседует с шепелявым Патриком, местным всезнайкой с первой парты ряда у двери.

Соблазн поболтать для Микелы слишком велик. Поэтому спустя секунду она что-то рисует на краешке пергамента и протягивает мне.

Я хмурюсь, силясь разобрать её художества. Да уж, кому-то точно не светит Академия Искусств. На пергаменте наскрябаны какие-то кривые палки.

— Это что? Веник? — шепчу ей, пихая в бок под партой. — Меня заставят убираться в кабинете?

Микела прыскает в кулак. Ректор бросает на нас грозный взгляд и недовольно кривит губы. Опускаю глаза. Разговор приходится отложить.

Остаток урока я сижу словно на иголках. С трудом дожидаюсь его окончания и вылетаю из класса, наспех покидав в портфель свои вещи.

Обедаем снова в шумной столовой. Мы порядком проголодались и обе выбираем аппетитное дымящееся рагу. Мясные кусочки в соусе просто тают во рту, картофель приятно рассыпается на языке без малейших усилий.

Микела оглядывается по сторонам и наклоняется ко мне через стол:

— Кстати говоря, я навела справки о том красавчике.

— О каком из них? — я давно перестала отслеживать постоянно сменяющиеся увлечения подруги.

— Ну, о том, из коридора, помнишь? Ну, высокий блондин с голубыми глазами, с перстнем, ну?

— Ммм, — мычу неопределённо, уткнувшись в тарелку, но Микелу это ничуть не смущает.

— Так вот, его зовут Сетмит Крисп, учится на четвёртом курсе, и тадаам! — подруга наклоняется ещё ближе и выдаёт с благоговейным придыханием. — Он троюродный племянник императора!

— Нам-то что? — равнодушно пожимаю плечами.

— Ты не понимаешь, — закатывает глаза Микела и хочет что-то добавить, но в этот момент за наш стол опускается Гауф.

Парень поправляет шейный платок, вооружается вилкой и ножом и принимается за огромную котлету.

— Ну, как дела? — подозрительно смотрит на меня, затем на Микелу. — Опять сплетни о парнях?

Микела оскорблённо поджимает губы, я решаю перевести разговор на другую тему, пока они опять не поцапались.