- А то до этого не понятно было, - сварливо отозвался он, - зачем мне девицы нужны! То-то забот у меня нет больше, как баб воровать, чтоб обеспечивать работу добрым молодцам. Хобби у меня такое. Ага.

- Но ты ж злодей, - развела руками Яга. - Все думали, что ты имидж свой так поддерживаешь. Неволишь и тиранишь, страданиями невинных голубок упиваисся. А работенка богатырская… Ну, кто тебя знает, может, у вас с богатырями договор заключен, оплата сдельная… Да, а гонорары за спасение сейчас у всех царей-батюшек ого-го, - с уважением отметила Яга. - Ну, хоть бы взять вон того, Царя Митрофана. Василиса у него на выданье. Мож, скрадешь? Девка ладная.

Кощей неодобрительно покосился на Ягу и злобно плюнул на пол.

- Не буду! - грубо ответил он, прекрасно зная, зачем Яга ему предлагает этот план. За Василисой давно приударял юный Елисей, поигрывающий мышцой амбал с белесыми усиками. Так как путь к спасению Василисы из лап Кощеевых лежал как раз мимо избушки Яги, то у старой явно был шанс заманить свежего, недалекого, но племенного красавца в свою баню, а там…

Впрочем, что там, брезгливый Кощей даже думать не хотел. Наверняка разврат и срамота. Ни для кого не секрет, что Баба Яга баню растапливала бесстыжими берестяными «Плей Колобками». Знаем мы, чем они там, в банях, занимаются…

Нет, конечно, можно вот здесь и сейчас с Ягой договориться, чтоб она Василисиного женишка запарила «Колобками» вусмерть, и не выпускала подольше. Годика три. За это время и девица привыкнет, и Кощей определится, подходит ему эта девица или нет. Может, уже и свадьбу сыграют. А наскачет Елисей - так дама уже замужем, дети, и к прошлому возврата нет, но…

- Не хочу! - еще более грубо сказал Кощей. - Я знаю, чем все это кончится. Эта Василиска, - Кощей желчно сморщился, будто сам предмет разговора вызывал у него несварение желудка и приступ печеночной колики, - будет лопать мои пряники, хихикать и строить мне глазки. Сказки будет слушать, стишки. Подарки принимать. Цветы, опять же. Прогулки в облаках на Горыныче. А как только явится ее Елисей, она тут же сделает вид, что ей плохо, что истосковалась, залезет на самую высокую башню и станет оттуда криком кричать, будто Горыныч ее жует. Они все так поступают. А я хочу, чтоб сама она решилась, и чтоб на башне концерты не устраивала.

- Что поделаешь, традиции, - поддакнула Яга. - Воспитание агрхр! Ахрга!

- Будь здорова! - сказал вежливый Кощей, полагая, что прожорливой Яге угощение пошло не в то горло. Но Яга продолжала пучить глаза с таким видом, будто что-то застряло в ее туловище, прямо посередине, и душит. И если она это сию минуту не выплюнет - прямо помрет.

- Агрхаичное, - выплюнула Яга, поднатужившись и напрягая нетрезвые мозги изо всех сил. - Принято так, короче. И менять никто ничего не собирается. А ты у нас мужчина проррррр… - Яга снова забуксовала на трудном иностранном словечке, зарычала низким страшным голосом, недобро глядя на Кощея исподлобья налитыми кровью глазами, - пррррр… прогрррр… прогрессивный! Во! Стишки эти… ухаживания… Кто так делает?! Ты вообще знаешь, как добрые молодцы на девках женятся?! Три дня на коне вместе поскакали - все, считай женатая пара! В этой тряске день она свое имя пытается выговорить, день - он свое. На третий день предложение руки и сердца! Коротко и по делу. А ты чего?!

- А я чего?! - ошарашенный внезапным откровением, пробормотал озадаченный Кощей.

- А ты тянешь! - торжествующе и зловредно ответила Яга, тыча в Кощея узловатым сушеным пальцем. - Стишки про высокую любовь со смертельным исходом читаешь? Да читаешь, не прячь свои глаза бесстыжие!