Очередная порция боли жжет грудь.

Как же горько разочаровываться в близких…

- Но как? Зачем? – спрашиваю скорее сама у себя или у вселенной.

- Очень просто, - цинично добавляет Андрей. – За деньги.

- За деньги? – задыхаюсь.

- За два миллиона рублей.

- Но… кто? Кто мог столько заплатить за… - осекаюсь, чуть было не выдыхаю «мое унижение». Вовремя прикусываю язык. Не думаю, что Андрей оценит.

- Федеральный канал, - морщится Андрей. – Люди любят полоскать грязное белье.

- Я не знала…

У меня уже давно нет привычки смотреть телевизор. Вся моя жизнь сконцентрирована в интернете, на семье, учебе и работе.

Телефон я разбила, возможно, поэтому и выпала из светской жизни. Думаю, разные паблики растиражировали интервью Иринки. Мама не смогла или не захотела со мной связаться. Работы пока нет. И будет ли она – неизвестно.

Последние дни я посвятила подготовке к вступительному экзамену.

- Собирайся.

- Что? Куда?

- В центр, - взгляд Андрея многообещающе вспыхивает, а тонких губ касается легкое подобие улыбки.

Серьезно. Лишь на пару мгновений, но его жесткое, словно вырезанное из камня лицо становится мягче, добрее.

- Ты поедешь со мной? – мои брови ползут вверх.

- Да, - пожимает он плечами.

- Но это надолго. У меня много дел.

- А я никуда не спешу, - отсекает он все мои возражения.

Пожимаю плечами и бегу за сумочкой.

- Ты поедешь так? – в глубоком грассирующем голосе нет удивления или неприятия. Скорее праздное любопытство.

- Да, - опускаю взгляд и разглядываю самые обычные джинсы и кеды. – Мне надо заехать в приют…

- В приют?

Вот теперь, мне кажется, удается удивить великого и ужасного Андрея Беркова.

- Да, - принимаю его руку и забираюсь на заднее сиденье роскошного автомобиля. – Приют для животных. Я курирую его.

- Давно? – Андрей садится рядом.

- Уже несколько лет.

- Неужели?

- А что не так? – неожиданно бурлящая во сне на медленном огне злость начинает вскипать. – Почему я не могу помогать приюту? Перечислять туда деньги? Приходить и помогать руками, если это необходимо? Что, это недостойно жены великого Беркова? Меня заснимут рядом с блохастыми и больными животными и это бросит несмываемое пятно на всю твою многомиллионную компанию?

Тяжело отрывисто дышу, злость толчками выходит из меня.

- Алисия!

Вздрагиваю и прихожу в себя, когда горячая ладонь ложится мне на руку.

По коже вместе с огненной волной ползут мурашки. Это так необычно, так ново. Почему я так реагирую на него? Не могу понять. Но в отличие от первых разов убрать руку совсем не хочется, хочется наслаждаться этим живым теплом.

- Я просто хотел узнать, как ты узнала про этот приют, чем ты им помогаешь и как давно, - его голос по-прежнему звучит требовательно. Но не резко, не зло. Даже привычная строгость уступила место чему-то более мягкому.

- Я… - смущаюсь. – Прости. Я остро реагирую на критику приюта.

- Это я уже понял.

- Просто мама и друзья никогда не одобряли этого моего увлечения. Я нашла их случайно. В каком-то паблике был пост с просьбой о помощи. В приют подбросили полную коробку щенков. Кормить их было нечем. Нужна была передержка, корм, витамины. Не знаю, что меня толкнуло, но я просто поехала в приют и уйти не смогла. Теперь раз в неделю - две приезжаю, привожу корм, лекарства, разную мелочевку. И сижу с животными…

- Сидишь с животными, - эхом повторяет Андрей.

- Да, они намного лучше людей. Все понимаю, любят тебя и ждут. И не способны предать…. – добавляю совсем тихо.

- Отлично, - слишком резко и громко Андрей подводит итог, - значит сначала в приют. Адрес?

- Но…

- Что? – муж хмурится, увидев замешательство на моем лице.