– Полностью с вам согласен, – сказал подошедший к их столику Тонио Труссарди, – вы, должно быть, Шизука Каваджири, Мисаки Ниджимура и Мичи Наката? – поцеловав руки мадемуазелей и мельком на них глянув, перечислил он.

– Да… стойте, а это не в ваш ли ресторан мой папа вложился когда-то? Вы Тонио? Давно вас не видела! – внезапно вспомнила Мисаки подошедшего шеф-повара.

– Он самый. Простите, но вынужден удалиться – много дел. Но рад был поприветствовать лично.

– Как классно! Готовьтесь – мне дядюшка Окуясу говорил, что Тонио использует свой стенд на еду и лечит кучу болезней, лишь посмотрев на ладонь.

– Точно, я и от Джоске такое слышала, только совсем забыла! – подтвердила Шизука.

– Ну а пока мы ждём еду, предлагаю развлечься! Two-Lane Blacktop! – призвала в руке какие-то две крупные игральные кости она Мичи. – Какой шанс, что вон та молодая парочка, скажем-м-м… поцелуется на публике?

– Опять ты со стендом играешься, Мичи! – стала возникать Мисаки, серьёзно относившаяся к этому.

– Ну извини, Мисаки, что мой стенд только на игры и годится!

– Согласна, к тому же, Мисаки, событие не такое уж и серьёзное, можно и посмотреть, что выйдет.

Мичи бросила свой Two-Lane Blacktop на стол, показав его лучше – два куба весьма больших размеров по сравнению с теми, что обычно есть в магазинах или настольных играх, с разными, связанными с едой гранями: одна тарелка пасты карбонары, два бокала вина, три шарика мороженного, четыре острых зубца вилки, пять небольших запечённых рыбок, шесть шариков мицуданго в контейнере. Выпали две «единицы» и Мичи тихонько, через зубы сказала: «упс…», а у Шизуки и Мисаки расширились зрачки и помутнело в глазах.

Внезапно девушка за столом, на который играли подруги, доедая пирожное, подавилась. Она стала откашливаться и на стол, с куском прилипшего торта, выпало кольцо. Парень подал своей даме салфетку, и, пытаясь нормализовать положение, встал на колено, вытерев кольцо и подавая его обычным образом. Однако в этот момент девушка ещё раз кашлянула прямо на него, запачкав пирожным, попавшим тому прямо на лицо. «Оно фто, с орехами было?» – говорила она, пока её кожа краснела и набухала.

– Мичи, блин! Я же говорила! – повернулась к ней Мисаки.

– Ну никто же не умрёт… я надеюсь. – промямлила виновато Мичи.

– Так, на сегодня хватит костей. К тому же нашу еду несут! – подытожила Шизука, обращая внимание на идущего к ним официанта.

– Всё, как вы и просили, а также небольшой комплимент от шеф-повара для старшего ребенка семьи Ниджимура и её подруг! – перед удалением сказал официант, расставив блюда.

– Разве Мансаку не раньше на пару минут родился? – спросила Мичи, недоуменно припоминая некогда сказанное.

– Да, но только потому что я его ногами наружу протолкала! Меня ещё назад пихать пришлось, не той стороной пошла. А вообще папа любит говорить что я старшая.

– Вот как…

Приступив к трапезе и попеременными выражениями об уникальности и неповторимости испытываемого вкуса, девушки стали испытывать на себе действие стенда Тонио – у Мисаки вылетело пара шатающихся после драк с хулиганами зубов, после чего выросли новые, у Шизуки отвалилась, словно раковая опухоль, родинка, на которую сегодня обращала её внимание одноклассница, а у Мичи иссохли и вывались наружу глаза, затем вновь наполнились жидкостью и вернулись куда надо, излечившись и более не нуждаясь в очках. И пока Шизука с Мисаки радовались как дети, Мичи вдруг серьёзно сказала:

– Слушайте, у меня пока глаз выпавший был, мне кажется… нет, я точно видела на стене справа глаз. Черный такой, с синими венами. Ни с чем не спутаю.