– Не л-леди Из-забелла, в-вы не та-ак п-поняли… – всхлипнула экономка, теперь указывая куда-то за мою спину.

Я зло прищурилась: миг назад ключница тыкала именно в меня, а теперь цель сменилась. Вот дура! Неужели она верила, что граф примет её ложь? Кто же так запугал несчастную, что она лишилась последнего разума?

Резко обернувшись, нашла глазами цель – в двух шагах, бледная как полотно, застыла… леди Элеонора!

Гувернантка, мигом всё поняв, пошатнулась, и она рухнула бы на каменный пол, не подхвати её кто-то из мужчин.

Мой взгляд заметался по взбудораженной толпе слуг и воинов в поисках Летиции, которая притаилась в дальнем углу, стараясь слиться с тенями.

– И Летиция тоже! – следом выкрикнула Лили. – Это она привозила змеиный корень всякий раз, возвращаясь из столицы!

Мортимер потемнел от гнева, светло-серые глаза заволокло чернотой, черты лица хищно заострились.

– Пошли все вон, кроме стражи и вас, – он грозно посмотрел на меня, ключницу, любовницу и гувернантку.

Разговор был долгим и неприятным. Леди Элеонору привели в чувство – грубо вылив на женщину ушат холодной воды. Мне на мгновение стало её чисто по-человечески жаль, но потом, когда я услышала правду… Грустно, когда в твоём собственном доме творится такое, а ты ни сном, ни духом.

Леди Элеонора, дочь барона Горвуда, жила в доме графа вот уже более десяти лет. Её отец погиб на войне, закрыв собой Мортимера. В благодарность граф забрал к себе возрастную дочь барона и пристроил к жене в помощницы. В итоге Элеонора стала заниматься воспитанием юных благородных девиц, каждый год приезжавших на земли Элисона.

– Я завидовала, – женщина говорила тихо, но с таким отчаянным душевным надрывом, что я ей верила: да, она завидовала Джульетте люто, всем своим существом! – У Джульетты было всё, о чём я могла лишь мечтать: богатство, привлекательность, красавец муж, ребёнок… А я? Наследница барона-нищеброда, который погиб, оставив своей семье одни долги… Когда я впервые увидела вас, господин, моё сердце дрогнуло. Но для вас я была лишь тенью, безликой служанкой, пусть и благородного происхождения.

Она судорожно вздохнула, сжимая побелевшими пальцами складки платья:

– Тогда я решилась… Забрала свою племянницу Летицию у её родителей, когда той исполнилось пятнадцать. Она молода, красива и обучена всем премудростям благородных девиц. Два года я вкладывала в неё всё, что знала сама. И когда представился случай… – её голос сорвался. – Я подстроила так, чтобы вы заметили Летти. Сначала планировала просто отдалить вас от жены, но потом… потом ненависть затмила разум.

В её потухших глазах вспыхнул лихорадочный блеск:

– Я тешила себя мыслью, что после смерти Джульетты вы возьмёте в жёны Летицию. А я… я навсегда осталась бы подле вас, пусть даже просто как тётка вашей новой супруги. Хоть какое-то подобие счастья.

Она ещё что-то говорила, а у меня на языке вертелись совершенно другие вопросы.

– Папа, – обратилась к отцу, когда злоумышленница сделала паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Да, дочка? – посмотрел на меня граф.

– Позволь задать пару вопросов леди Элеоноре?

– Дозволяю, – коротко кивнул мужчина, устало откидываясь на высокую спинку своего кресла.

– Как давно вы травите мою маму? – поймав взор гувернантки, уточнила я.

– Год уж как, – спокойно ответила женщина.

– Неправильный ответ, – покачала головой я и, подойдя к ней ближе, настойчивее повторила: – Как долго вы добавляете в еду графини разные отравляющие тело травки?

– Я вас не пойму, леди Белла, – отшатнулась от меня Элеонора. – Я говорю правду!

– Допустим, змеиный корень и правда только год как.